Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Dessert D. 1984.Argent, pouvoir et soci'et'e au grand si`ecle. Fayard. Williams P. 1979.The Tudor Regime.Oxford University Press. P. 107.

перника. Брюэр называет этот процесс «укреплением фискально–военного государства», основой которого была большая постоянная армия, высокие налоги, тяжелые правительственные займы, производившиеся правительством у населения, и создание обширного штата государственных служащих. До революции 1688 года чиновники считали себя клиентами влиятельных аристократов или политиков. Их статус колебался между положением государственных служащих и частных наемников, и поэтому они не ощущали какой-то особенной преданности короне или отдельному правительственному учреждению. Уходя в отставку, они забирали с собой официальные бумаги, как это сделал Кольбер во Франции. Однако начиная с 1690–х годов наблюдается тенденция к росту профессионализма и бюрократизации. Теперь документы департаментов хранились в официальных учреждениях, начальство платило клеркам жалованье из фондов департамента, а не из своих собственных средств; поэтому возникало впечатление, что чиновники работали на государственное учреждение, а не на своего патрона. Его усиливает процесс замены отдельных должностей комиссиями. Один лорд–казначей освободил свое место комиссии по Казначейству, так что теперь чиновники проявляли лояльность не одному лицу, а департаменту в целом.

Наиболее видные изменения произошли в акцизной службе. К XVIII столетию она являлась самым крупным правительственным департаментом, и действовала в непосредственном контакте с обществом. В 1780–х годах пять тысяч акцизных чиновников работали не на основе частных контрактов, а были бюрократами, в центре и на местах подчинявшимися строгому контролю правительства. Все, связанное с ними, несомненно отдает прусской муштрой. Поступающие на с л у ж б у должны были проходить письменный экзамен, а не обучаться в процессе работы, как французские чиновники. Они должны были уметь использовать десятичные дроби, извлекать кубические корни и пользоваться логарифмическими линейками. У них был длинный рабочий день, им приходилось совершать тщательно спланированные инспекционные поездки и возить с собой учетные книги и семь инструментов, в том числе перо и чернильницу, закрепленные на отворотах сюртука. Их юрисдикция не предполагала использование принципов общего права. Эти чиновники работали в фискальных интересах короны и не обращали внимание на права подданных.

Акцизные комиссары в Лондоне сами судили обнаруженных ими нарушителей. Блэкстоун считал, что их самовластные действия были несовместимы с достоинством свободного человека. Они были вездесущи, и потому их ненавидели в каждом городе или деревне, где продавали чай или варили эль, в каждом порту и на побережьях.¹ Именно на них общество перенесло

Brewer J. 1989.The Sinews of Power.Unwin Hyman. P. 79-85, 102-114.

свою неприязнь к власти, и отголоски красочной демонологии, создавшейся вокруг них, до сих пор можно увидеть в детских приключенческих романах. Ярость населения проявилась в выступлениях против акциза в 1773 году — после этого остается вспомнить о том, как поступили французы со своими довольно милыми и лишь слегка бюрократизированными налоговыми чиновниками в 1789 году.

АРИСТОКРАТЫ

В раннее Новое время Франция до 1789 года — а некоторые сказали бы, что и позднее — являлась аристократическим обществом. В 1980–х годах Кларк убедительно продемонстрировал аристократический характер английского общества в ряде своих полемических работ, ставших настоящей сенсацией. Широкое распространение его взглядов некоторым образом повредило им, так как не все доверяют популярной литературе. Первый том «Новой Оксфордской истории Англии» с вызовом был назван «Вежливый и торговый народ». Теперь мы понимаем, что называть Англию эпохи Георгов аристократическим обществом означает выдавать желаемое за действительное: голубая кровь без собственности не давала ничего. Немногие могут с этим поспорить, однако если следовать такой логике, Франция также не была аристократическим обществом. Там титул сам по себе не являлся гарантией вхождения в правящий класс. Каждый член благородного семейства считался знатным, но можно было найти баронов, которые в тяжелые времена буквально подметали улицы. Мало кто знает о том, что в XVIII веке в большинстве стран существовали благородные лавочники, крестьяне, пастухи и рабочие. Доступ к власти везде открывало состояние. В этом отношении и Англия при Георгах, и Франция при Бурбонах были похожи.¹