Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка

В «Двух днях, одной ночи» тоже есть мифический элемент – сама предпосылка выбора, который стоит перед сотрудниками фирмы, где работает Сандра: проголосовать против ее увольнения и лишиться повышения заработной платы либо проголосовать за и получить прибавку. Не совсем повседневная ситуация, запускающая и структурирующая сюжет, но достаточно приземленная, не чересчур «нарочитая».

2. Гротескность

Элемент, связанный с мифичностью, «выдумкой», полетом фантазии «А что, если?» – но это фактор, отвечающий за гипертрофированность ситуации. В «Игрушке» взрослый человек буквально должен стать игрушкой мальчика.

«Фил Коннорс застревает в одном дне» – это мифический элемент. Но «Фил Коннорс застревает в ненавистном ему городке, который воплощает все, что он презирает в людях и что подавляет в себе» – это уже гротеск. Даже «Осенний марафон», предельно приземленная, жизненная «грустная комедия», не используя мифических предпосылок, прибегает к гротеску. Бузыкин мечется в замкнутом круге и не может вырваться из него. Абсурд в том, что все обстоятельства – его рук дело, только в его силах разорвать заколдованный круг и перестать мучить своих женщин… Но именно Бузыкин не способен на решительные действия, потому что пытается всем угодить, никого не обидеть, не понимая, что в итоге делает хуже.

Даже отношение к смерти в гротескном отображении теряет серьезность. В «Дне сурка» Фил решается на самоубийство… и еще одно… и еще одно… Покончить даже с собственной жизнью у него не получается. Каждое утро герой просыпается под опротивевшую песню, играющую по радио. Зато в фильме есть еще один момент, связанный со смертью. В третьем акте Фил начинает использовать повторяющийся день позитивно – занимается игрой на фортепиано, делает статуи изо льда… Затем он сталкивается со смертью бомжа и каждый день пытается его спасти, но понимает, что это невозможно, сегодня уже слишком поздно. (В этом еще один жизненный посыл фильма: волшебство может многое, но ему неподвластны любовь и смерть.) Фил должен смириться. В этот момент жанр комедии отходит на задний план, ему на смену приходит драма. Зато дальше Фил решает помогать всем, кому помочь еще можно, переключаясь с себя на окружающих. Здесь комедия возобновляется, несмотря на благородное поведение героя, потому что Фил не может измениться полностью. Спасая в ресторане человека, которому в горло попала кость, он не забывает эффектно дать прикурить доставшей сигарету девушке. Поймав свалившегося с дерева мальчишку, Фил злится, что тот даже спасибо ему не скажет. «Низкое» в Филе все еще есть (меняется не характер, но отношение к жизни); он хочет нравиться, принимать благодарность.

3. Символизм

Символизм напрямую связан с аллегоричностью мифической предпосылки. Франсуа должен стать игрушкой – но это происшествие в каком-то смысле вполне характерно для мира истории, в котором босс – самодур и в действительности играет своими подчиненными, решая их судьбы по прихоти. Превращение живого человека в детскую потеху – вариация на тему «маленького человека» в контексте устройства капиталистического общества.

Положение Сандры, хоть и олицетворяет нечто большее, чем конкретную ситуацию, – экономическое положение страны, моральное состояние человека в сложном экономическом климате, его влияние на отношение к ближнему и власть, которой обладает делец, превратить межклассовый конфликт во внутриклассовый, – все равно остается частным случаем. Франсуа же, превращаясь в настоящую игрушку, выходит на другой уровень символизма и условности. Это связано с тем, что в ранжировании жанров драма занимает наиболее жизненную нишу, а комедия, хоть и близка к жизни, содержит больше художественных условностей, больше архетипических, «символичных» персонажей.

4. Способы решения проблем

Комедийные персонажи редко реагируют на проблемы и обстоятельства реалистично, ведь все, что с ними происходит, – это комический кошмар. Преувеличенная реакция как отражение этого внутреннего кошмара – визитная карточка комедии. Истерика, комичное отчаяние, поведение на грани безумия. Так, персонажи Вуди Аллена постоянно пребывают в состоянии невротичной, почти параноидальной рефлексии, преувеличивая масштаб проблем.