Читаем Миф о другой Эвридике (СИ) полностью

Миф о другой Эвридике (СИ)

Она задержалась. Она задержалась больше, чем на пару минут, как обещала Рамину. Случайно, конечно же. А Рамин, разумеется, не стал ждать, наоборот – он принялся поскорее вводить себя в гипнотранс; он умеет это. Он, наверное, уже отвлёк на себя зверёныша… на себя, только на себя одного. И зверёныш, может быть, уже с ним?.. уже в нём, а теперь… А теперь она не успеет, и она останется… и она останется живой… Живой!? Так случилось, она же не виновата! А там… сзади… Эдуард. И он – скоро…

«… женщина должна… хочет или не хочет… твои дети ещё не родились… – мелькнувшие лезвия – Раминовы слова, – Не отпираюсь, Лита».

… тонкие прочерки седины в чёрных волосах…

Ещё вчера утром не было у него седины! Ещё вчера утром седины у него не было!..

Она тряхнула головой, входя в палату; бредовая мысль сгинула без следа.

«Не спеши, Раминчик. Хитрец-мудрец. Меня не обманешь. От меня не убежишь».

Во второй палате Эдуард Арсеньевич Невелов медленно, осторожно открыл глаза. С усилием оторвал голову от подушки. Огляделся.

Чересчур быстро, подозрительно быстро у неё получилось.

Тишина в палате стояла необыкновенная. Не докрадывалось ни малейших шорохов из коридора. Не слышалось ничьего, даже собственного дыхания. Звучали только её мысли – просто и звонко: мысли непроговорённые, почти не обряженные в словесный камуфляж. Она слушала эти аккорды, не удивляясь им.

Палата была резервной, без громоздкой реанимационной аппаратуры (что-то, правда, стояло в углу, закрытое белой плёнкой). Потому здесь ощущался простор и даже уют. Несмотря на то (или благодаря тому), что в палате находились четверо.

Четыре обыкновенных кровати. По обе стороны от окна с закрытыми жалюзи – Эля и Юля: под тонкими покрывалами, в одинаковых скованных позах, на боку, с поджатыми ногами. Спали сном тяжёлым и смутным – полный упадок сил плюс серьёзное успокоительное.

Кровати Литы и Рамина – у противоположных стен, спинками вплотную к синичкиным. Эти кровати сюда специально принесли и поставили по её просьбе. Они были заправлены, на каждой находилось по три подушки, чтоб голова лежащего была высоко поднята. Чтоб можно было увидеть девчонок. И всё остальное перед собой.

Почти половина комнаты до входной двери оставалось пустой. Дверь плотно закрыта. В палату никто не войдёт. Им обещали.

То, что намерились сделать Лита с Рамином лучше было делать лёжа… или полулёжа. И конечно, без посторонних.

Всё вышло быстрей, чем она думала. Вероятно, благодаря досаде-обиде на не подождавшего Рамина. Она испугалась, что его не догонит, и поэтому – догнала.

Догнала…

Между Элиной и Юлиной кроватью, в бледном свете «зажалюзенного» окна, стоял виновник приключившегося. «Или только соучастник?.. случайный соучастник. А виновник кто? Мы и виновники, – подумала, Лита, – Мы и соучастники».

Зверёныш смотрел на неё.

«Если я вижу его, значит я уже в глубоком гипнотрансе. Наяву увидеть его нельзя. Это мой великолепный сон, причудливая сомнамбула, прозрение, с открывшимися подсознательными интуивами, с разбуженными сверхчувствами. А он… он не фантом, не персонаж сна. Он, существующий сам по себе, просто стал доступен моему восприятью.

Я чувствую его энергию: спокойный, осторожный напор… который может вмиг сделаться смертоносным. Но я не враг – он знает. Я для него – нечто новое, заманчивое. Я могу с ним общаться – он поймёт».

– Я рада тебя видеть, зверёныш!

«Какой он теперь «зверёныш»! Огромный зверь, больше белого медведя… занимает всё пространство меж синичкиными кроватями… и похож на белого медведя, только голова круглая, лобастая. Впрочем, это лишь моё, созданное мной, зрительное впечатление. Энергосущество, облечённое в живую форму, нечёткую, расплывчатую. Синички, наверное, видели другое. И Рамин видит другое, обязательно видит… и конечно, тоже пытается говорить с ним, хоть я его не слышу. Он, так же, как и я, полулежит с закрытыми глазами на своей кровати. Нелепейший, должно быть, вид у нас со стороны. Мужчина и женщина в паранойном оцепененьи. Хорошо, что никто не войдёт…».

– Я рада тебя видеть, зверёныш! Смотри на меня. Смотри только на меня! Слушай меня одну. Я хочу помочь тебе. Тебе очень нужна моя помощь. Ты можешь отвечать?

Молчит. Опускает голову.

– Ты понимаешь меня?

Поднимает голову.

– Ты веришь, что я твой друг? Что смогу помочь тебе?

Голова поднимается ещё выше. Вполне дружелюбно. Значит – да?

– Ты можешь уйти из нашего мира к себе? Пересечь границу и Подступ.

Опускается голова – нет?

– Не можешь. А хочешь уйти к себе?

«Да».

«Слава Богу! Я на верном пути. Теперь – о главном».

– Тебе никто не поможет в этом. Никто. Только я помогу тебе. Если ты меня выслушаешь. И мне поверишь. Ты выслушаешь меня?

«Да».