Миф о красоте. Стереотипы против женщин

Сегодня «женские тайны», окружающие красоту в вопросах сексуальности, красоту как синоним сексуальности, тоже кажутся биологически обусловленными и неизменными. Они также окутаны покрывалом лести, с помощью которой женщинами манипулируют. При этом создается впечатление, что таким образом женщины могут лучше удовлетворять мужчину сексуально. Женские тайны взваливают на женские плечи дополнительные обязанности, но одновременно они многое отнимают и у мужчин, не давая им пробиться к источнику радости. В наше время, если мужчина общается со своей сексуальной партнершей вне рамок мифа о красоте, он становится объектом насмешек со стороны других мужчин. Таким образом, сейчас оба пола больше теряют, чем приобретают.

«Тайны красоты» пришли на смену «тайнам женственности» и поглотили женщин. Известно по крайней мере одно серьезное исследование, которое показывает, что миф о красоте раздражает мужчин не меньше, чем женщин. «Озабоченность женщин своей внешностью, своим лицом и волосами» — одно из четырех женских качеств, которые раздражают мужчин больше всего. Мужчины не знают, как обсуждать эти «тайны» с женщинами, не обидев их. Когда женщины отказались от роли рабынь в браке, из нашей жизни почти исчезли подозрительность, враждебность, непонимание, раболепие и гнев, но «тайны красоты» возвращают их.

Допустим, мужчина действительно любит женщину: он считает ее равной себе, своим союзником, партнером. Но вот она вступает в эту другую сферу, и он перестает понимать ее. Она словно заболевает и превращается в представительницу другой касты, становится неприкасаемой.

Он может знать ее как уверенного в себе человека, но вот она встает на весы в ванной, и ею овладевает приступ самобичевания и ненависти к себе. Он знает ее как зрелую личность, а она приходит домой из парикмахерской, где ее неудачно подстригли, и плачет от досады, за что ей самой потом бывает стыдно. Он знает ее как благоразумную особу, а она остается без зимних сапог, потому что истратила половину своего недельного заработка на красиво упакованный крем. Он знает, что она, так же как и он, обожает выезжать на природу, но она отказывается ехать с ним к морю до тех пор, пока не закончится ее весеннее голодание. Наконец, она любит повеселиться в компании, но вдруг со злостью отказывается от куска праздничного торта, а потом под утро подъедает остатки угощения с вечеринки.

И все, что бы он ни сказал по этому поводу, будет истолковано превратно. Он вообще не может ничего сказать, потому что любые его слова причинят ей боль. Если он попытается утешить ее, говоря, что все это ерунда, значит, он ничего не понимает. Это вовсе не ерунда. Если он согласится с ней и скажет, что это и в самом деле серьезно, получится еще хуже, потому что это будет означать, что он ее не любит, так как считает толстой и некрасивой. Если он скажет ей, что любит ее такой, какая она есть, то и это нехорошо: значит, он думает, что она некрасивая. А если он попытается объяснить ей, что любит ее, потому что она красивая, то это вообще будет хуже всего, хотя она не может никому в этом признаться. Казалось бы, это как раз те самые слова, которые она больше всего хотела бы услышать, но почему-то именно они заставляют ее чувствовать себя брошенной, нелюбимой и одинокой.

Он видит то, что не в состоянии понять. И ее необъяснимое поведение создает зону отчуждения между ними. Это «ничья» земля, которая разделяет мужчину и женщину всякий раз, когда они осмеливаются объявить временное перемирие. Он может в отчаянии заламывать руки. Он может стать раздражительным и снисходительным. Если ему не нравится то ощущение власти над ней, которую дает ему такое ее поведение, то все это может быстро ему надоесть. Она испытывала бы точно такие же чувства, если бы мужчина, которого она любит, оказался бы в ловушке чего-то столь же бессмысленного и до него невозможно было бы достучаться, что ему ни говори.

Даже если мужчине и женщине все-таки удается построить на песке непрочный замок равноправных отношений и жить в нем, то только на время между приливом и отливом. И в глазах мужчины женщина по-прежнему остается существом из другого мира, полуребенком-полудикарем. В этой ситуации применимы все старые, проверенные оскорбительные замечания в ее адрес: истеричная, суеверная, примитивная. Другая.

«Она симпатичная, правда?» — спрашивает она его. «Да, ничего», — отвечает он. «Ты думаешь, я такая же красивая?» — интересуется она. «Ты прекрасна», — говорит он. «Может, мне постричься так же?» — спрашивает она. «Я люблю тебя такой, какая ты есть», — отвечает он. «И что ты хочешь этим сказать?» — в гневе накидывается она на него.