Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

А дело вот в чем. Как и в любой другой науке, развитие генетики не сопровождалось полным единодушием — существовали альтернативные теории. Это было связано с тем, что после Менделя долгое время никто не мог найти организмы с такими признаками, которые бы расщеплялись по законам Менделя (см. ниже). Поэтому вновь подняли голову теории развития, основанные на идее Ламарка о том, что признаки, полученные в течение жизни могут наследоваться.

Но вернемся к генетике. В середине тридцатых годов, по мнению многих современных ученых, советская генетика несомненно стояла на втором месте в мире после США. Наиболее крупной фигурой российской генетики был Н. И. Вавилов, открывший параллельность наследственной изменчивости растений (1922), и центры происхождения культурных растений (1927). Заслуги Вавилова еще при жизни были оценены современниками. Его имя было занесено на обложку основного в то время генетического журнала Heredity вместе с именами других крупнейших генетиков мира.

Н. К. Кольцов, глава московской школы генетиков, предложил в 1935 году гипотезу о матричном принципе репродукции гена и предложил идею, что все гены в хромосоме представляют одну гигантскую молекулу. Правда, он считал, что эта молекула белковая. А. С. Серебровский и Н. П. Дубинин в 1929 году впервые продемонстрировали сложную организацию гена. С. С. Четвериков заложил основы экспериментальной генетики популяций. А. С. Серебровский (1940) предложил уникальный биологический метод борьбы с вредителями сельского хозяйства. Г. Д. Карпеченко впервые получил межвидовые гибриды растений.

Несмотря на достижения генетиков альтернативные гипотезы продолжали развиваться. В конце 20-х годов советские неоламаркисты стали активно пропагандировать теорию наследования приобретенных в ходе жизни свойств организма. Эти неоламаркисты получили существенную помощь от группы философов-марксистов, таких как М. Б. Митин и П. Ф. Юдин, заявивших, что теория Ламарка соответствует основным постулатам диалектического материализма. Их оппоненты обвинялись в идеализме, в том смысле, что они отрицают возможность влияния внешней среды на наследственность. Правительство даже пригласило известного австрийского ламаркиста Пауля Камерера занять высокий пост в советской биологической науке.

В 1931 г. Общество биологов-марксистов под председательством Б. П. Токина провело в Комакадемии дискуссию. В резолюции конференции выдающийся русский ученый Н. К. Кольцов был назван "механистом", а другой генетик С. Г. Левит "меньшевиствующим идеалистом", однако ни тот, ни другой не оставили генетики.

Но как обычно в те годы обе группы широко использовали политическую риторику и политические интриги. В 1935 году Лысенко назвал Вавилова в числе группы советских биологов, которые повредили советскому сельскому хозяйству. Не скупились на политические ярлыки и морганисты[242].

В середине 1930-х годов дискуссии возобновились, но уже с участием быстро набирающего силу Т. Д. Лысенко и достигли апогея в период 1936-37 гг. Т. Д. Лысенко базировался на следующих постулатах. 1. В то время он отрицал существование неизменных генов, объявляя их выдумкой буржуазных идеалистических ученых. Он отрицал законы Менделя, считая их "выдумкой католического монаха". 2. Лысенко безусловно принимал идею наследования приобретенных признаков и отрицал роль отбора и эволюции, который считал "ошибкой Дарвина". 3. Лысенко считал, что один вид внезапно, в результате скачка, может превратиться в другой, например, береза в ольху, овес — в пшеницу, кукушка — в пеночку". В то время Лысенко публикует результаты, будто бы доказывающие, что пшеница может превращаться в рожь. Эксперименты Лысенко возможно и не были сфабрикованы — они просто были не "чистыми", были недостаточно точны и не было сделано необходимое число контролей. А это обычное явление в научной среде.

Далее. Лысенко заявлял, что источником его знаний являются работы И. В. Мичурина и К. А. Тимирязева, а также классиков марксизма. На основе этих "знаний" он предлагал рецепт быстрого улучшения сельского хозяйства в целом, быстрого выведения ценных сортов растений — в 2-3 года, в то время как методы, базирующиеся на основе законов Вейсмана-Менделя-Моргана, требуют 10-15 лет работы. Сталин поддержал Лысенко. В 1935 году на съезде колхозников в Москве, где Сталин сидел в президиуме, после выступления Лысенко Сталин воскликнул — Браво, товарищ Лысенко, браво!