Читаем Миф о русском дворянстве полностью

По официальной оценке, в 1861 г. число дворян-землевладельцев в сорока четырех губерниях Европейской России составляло 123 622, а если прибавить примерное число землевладельцев в Бессарабской губернии, в Области войска Донского и в трех прибалтийских губерниях, то получим 129 тыс.[147] Поскольку землевладельцев учитывали в каждой губернии, в которой у них была земля, это число нужно сократить примерно на 2–3 тыс., чтобы учесть помещиков, владевших землей в разных губерниях. Проведенная в 1877 г. в Европейской России первая земельная перепись (куда не вошли только один уезд Бессарабский и Область войска Донского) насчитала 114 716 землевладельцев, имевших потомственное и личное дворянство, причем каждый учитывался в каждом уезде, где у него была земля{495}. Если включить сюда оценки по областям, не охваченным переписью, оценка будет близка к 118 тыс., включая 4–5 тыс. владельцев имений в разных уездах и равное число личных дворян. Обследование, проведенное правительством в 1895 г. по сорока четырем губерниям, выявило 114 781 имение, владельцами которых были только потомственные дворяне{496}; если приплюсовать данные по Бессарабской губернии, Области войска Донского, трем прибалтийским и Архангельской губерниям, суммарное число имений составит, видимо, 120–121 тыс., а землевладельцев — 113–115 тыс. Земельная перепись 1905 г., самая полная из всех проведенных при старом режиме, выявила в пятидесяти губерниях 107 247 имений{497}, принадлежавших потомственным и личным дворянам, в том числе 4–5 тыс. в собственности личных дворян и 6–7 тыс. имений, собственники которых владели более чем одним имением. К 1912 г. число имений, принадлежавших потомственным и личным дворянам в сорока семи губерниях (исключая Архангельскую, Вятскую и Эстляндскую), выросло до 115 035, вероятно, это произошло оттого, что, когда паника 1906–1907 гг. миновала, землю чаще, чем раньше, стали продавать не целыми имениями, а отдельными участками, и, помимо этого, продолжалось дробление имений между наследниками[148]. Если приплюсовать данные по трем губерниям, не охваченным опросом, получим приблизительно 116 тыс. имений, в том числе 4–5 тыс. в собственности личных дворян и 6–7 тыс. в собственности тех, кто владел более чем одним имением в разных уездах.

В значительном меньшинстве дворянских семей было по два и более землевладельца, и чаще всего помещиками являлись муж и жена. Если ввести поправки, предложенные выше, и предположить, что в 10 процентах помещичьих семей было двое землевладельцев, получим приблизительное число помещичьих семей (см. табл. В-1). Используя данные из Приложения Б о численности дворян, коэффициенты естественного роста населения и оценки среднего числа представителей низших сословий, возводившихся ежегодно в дворянское достоинство, получим примерное число потомственных дворян за соответствующие годы (см. табл. В-2). Предполагая, что средняя численность дворянской семьи составляла 4,5 человека{498}, можно на основе таблиц В-1 и В-2 высчитать приблизительный процент дворян из семей, владевших земельной собственностью (см. табл. В-3).

Таблица В-1.

Оценка числа дворянских семей, владевших землей, 1861–1912

(Год …… Число семей)

1861 …… 114500-115500

1877 …… 98000-100000

1895 …… 103000-104500

1905 …… 86500-88000

1912 …… 94500-96500

Таблица В-2.

Оценка числа потомственных дворян, 1861–1912

(Год …… Число потомственных дворян)

1861 …… 640000-657000

1877 …… 609000-643000

1895 …… 855000-860000

1905 …… 1025000-1030000

1912[149] …… 1169000-1174000

Таблица В-3.

Оценка процента дворян, принадлежавших к семьям землевладельцев, 1861–1912

Год …… %%

1861[150] …… 78-81

1877 …… 69-74

1895 …… 54-55

1905 …… 38-39

1912 …… 36-37

Приложение Г

УМЕНЬШЕНИЕ ПЛОЩАДИ ДВОРЯНСКИХ ЗЕМЕЛЬ

Мэннинг (Manning. Crisis. P. 146) приводит те же, что и в таблице 3, данные о площади дворянских земель на конец 1905 г. и об уменьшении ее в 1906–1909 гг., но в другом месте (р. 373) она дает совершенно иные (и несочетающиеся) данные, заимствованные из ряда менее надежных источников. В табл. Г-1 сопоставлены данные мои и Мэннинг.

Таблица Г-1.

Сопоставление данных о среднем за год сокращении площади дворянских земель, 1877–1914 (в тыс. десятин){499}

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука