Миф о русском дворянстве

Последней областью, в которой сохранились существенные сословные различия, была государственная служба. До 1906 г. дворянство имело известные предпочтения при приеме на службу и при продвижении по служебной лестнице, тогда как выходцам из мещанства и крестьянства («бывших податных сословий», как их стали называть после отмены подушной подати) доступ на гражданскую службу был по-прежнему закрыт^{69}. Если не считать этой сферы общественной жизни, единственной существенной формой межсословных различий, сохранившейся после Великих реформ, было неравенство между крестьянством и всеми остальными. Крестьян, как и прежде, судили особые суды; для них сохранилось телесное наказание; в случае стихийных бедствий они единственные подлежали принудительной мобилизации для общественных работ; сохранились также известные ограничения свободы передвижения и выбора места жительства^{70}.

В течение долгого времени правительство намеревалось провести реформы местной полиции и других органов власти, включая судебную систему, на уездном и губернском уровнях. Когда под стимулирующим действием отмены крепостного права эти реформы были в начале 1860-х гг. осуществлены, дворянство как сословие едва не утратило всякую роль в местной администрации. В 1862 г. были упразднены выборы сельских полицейских должностных лиц на уровне уездов и станов, которые прежде избирались дворянством. Как в сельской местности, так и в городах их заменили назначаемые губернатором служащие. Ожидалось, что созданные в сельских местностях в 1864 г. земские собрания и земские управы окажутся более эффективными в обеспечении определенных социальных услуг, чем различные должностные лица и комитеты, избиравшиеся с 1775 г. целиком или частично дворянством и вызывавшие множество нареканий^{71}. Еще один решительный удар по принципу сословных привилегий был нанесен уездными земскими собраниями, единственно выбираемый обществом орган, созданный в ходе Земской реформы 1864 г. Земские собрания представляли собой межсословный орган самоуправления, формировавшийся не на сословных, а на имущественных критериях. При этом членами первой курии выборщиков были все личные землевладельцы — и дворяне и недворяне. Судебная реформа 1864 г. заменила отдельные сословные суды первой инстанции, существовавшие с 1775 г., и отменила посословное избрание судебных должностных лиц. Юрисдикция новых судов охватывала лиц всех сословий (хотя одновременно были созданы волостные суды для разбора незначительных правонарушений, в которых действовали только крестьяне). Роль судей исполняли либо профессиональные юристы, назначаемые министерством юстиции, либо мировые судьи, избиравшиеся уездными земскими собраниями.

После Великих реформ единственной должностной фигурой, избираемой губернским дворянским собранием, остался один из четырех заседателей уездного полицейского управления^{72}.[11] Что касается некоторых других должностных фигур, включая мировых посредников и представителей первого сословия в губернских и уездных по крестьянским делам присутствиях, дворянское собрание составляло короткие списки кандидатов, из которых губернатор совместно с губернским предводителем дворянства выбирал должностных лиц^{73}.[12] Хотя дворянские общества остались не затронутыми реформой, их роль в поставке должностных лиц местного управления резко снизилась. В их компетенции остались только сословные дела, да и здесь их полномочия были резко ограничены надзором самодержавного государства, ревниво защищавшего незыблемость своей политической монополии.

Таким образом, за одно или два десятилетия после освобождения крепостных государство лишило дворянство большей части его правовых привилегий, как гражданских (включая личные и имущественные), так и политических. Вес традиций и обычаев, сохранявшееся чувство почтения со стороны низших сословий, сохранение господствующих позиций дворянства в сельском хозяйстве, в высших слоях бюрократического аппарата и офицерского корпуса — все это было залогом того, что первое сословие России еще будет известное время сохранять влияние, далеко не соответствующее его численности, но что теперь ему придется действовать без защиты правовых привилегий.