Миф о русском дворянстве

Новые дворянские семьи имели право быть зачисленными в губернское дворянское общество. Если семья владела землей, она должна была быть приписанной к обществу губернии, где находилось ее имение. Но обычно главой такой семьи был безземельный чиновник, которому разрешалось приписаться к любому обществу по его выбору^{299}. Хотя этот последний не имел права голоса на проходивших раз в три года выборах, он мог быть избран на любую должность, а при наличии классного чина или полного среднего образования — голосовать по всем вопросам, кроме выборов. Чтобы предохранить дворянские общества от неблагоприятного влияния получивших дворянство чиновников и их потомков, защитники привилегий пытались создать преграды против зачисления новых дворян в общество. В ответ на давление губернских дворянских обществ в предшествующее десятилетие правительство в 1895 г. увеличило не менявшуюся с 1840 г. максимальную плату за внесение новой дворянской семьи в губернскую родословную книгу с 60 до 200 рублей. Но это решение мира не принесло: новые требования были за дальнейшее повышение платы, по сути, направленной на исключение возможности записи; так, калужское дворянство предложило взимать 10 тыс. рублей за приписание к дворянскому обществу^{300}. В январе 1898 г. Особое совещание по делам дворянства предложило дифференцировать регистрационные взносы: максимум 200 рублей для дворян, владеющих недвижимостью на сумму, дающую право прямого голоса на дворянских и земских выборах (125–475 десятин земли, в зависимости от уезда, или другой недвижимости стоимостью в 15 тыс. рублей), и 1000 рублей — для всех остальных. В 1900 г. рекомендация Особого совещания была отвергнута Государственным советом, который предпочел лобовое решение — отказать в регистрации тем, кого губернские дворянские общества сочтут неприемлемыми^{301}.

По-настоящему радикальный способ сохранения традиционного характера дворянских обществ был предложен в 1890-х гг. публицистом А. А. Плансоном: бесплатная и обязательная регистрация всех дворян-землевладельцев и исключение всех прочих. Если бы его предложение было реализовано, в родословных книгах регистрировались бы не роды и семьи, а отдельные лица, и всякий дворянин, расставшийся с землей, автоматически вычеркивался бы из состава дворянского общества. Дворяне-землевладельцы, вовремя не присоединившиеся к дворянскому обществу губерний, в которых были их имения, подлежали бы штрафу. Различие между составом дворян-землевладельцев и составом губернских дворянских обществ, таким образом, исчезло бы^{302}.[71] Проект Плансона не оградил бы дворянские общества от притока получивших дворянство чиновников, если последние владели бы хотя бы клочком земли. Поэтому он оказался гораздо менее привлекательным, чем идея предоставления дворянским обществам хоть какого-то контроля над приемом новых членов.

Свод законов давал губернским дворянским депутатским собраниям только право проверки достоверности свидетельств о дворянстве кандидатов, но не наделил их властью выражать мнение о желательности сделать кандидата членом дворянского общества. Когда в 1888 г. Владимирское депутатское собрание отказало в приеме нежелательному кандидату, Сенат принял сторону кандидата и принудил собрание занести его имя в родословную книгу. Начиная с 1885 г. ряд дворянских обществ ходатайствовали об изменении закона, чтобы получить право отказывать в приеме нежелательным лицам и исключать принятых туда ранее. В 1896 г. совещание предводителей дворянства эту идею единодушно поддержало^{303}. Хотя Особое совещание по делам дворянства отвергло предложение позволить дворянским обществам исключать нежелательных членов (Государственный совет позднее поддержал Совещание в этом вопросе), большинство тем не менее выступало за то, чтобы дать обществам право отказывать в приеме дворянам, не владеющим настоящей собственностью в их губернии. Объяснение последнего требования заключалось в том, что дворяне, не платившие дворянскому обществу налогов на недвижимость, не могли иметь доступа к благотворительным фондам, создаваемым за счет этих налогов^{304}.