Миф об утраченных воспоминаниях. Как вспомнить то, чего не было

После первого разговора с детективами Морсом и Кассандро Эйлин изменила свои показания о времени убийства, так чтобы оно соответствовало известным фактам. Она объяснила, что чем больше она представляла себе силуэт отца, загораживающий солнце, тем яснее осознавала, что убийство не могло произойти утром. Эйлин сделала вывод, что Сьюзан должны были убить ближе к вечеру, потому что помнила, как свет клонящегося к горизонту солнца пробивался сквозь листву. Хотя позднее она заявляла, что ее воспоминание изменилось в конце ноября или в декабре 1989 года, прокурору она сообщила об этих изменениях лишь 9 мая 1990 года, всего за две недели до предварительного слушания.

Эйлин также изменила свои слова насчет того, что в фургоне находилась Дженис. Первоначально она сказала детективам, что, когда ее отец остановился, чтобы подобрать Сьюзан, в «фольксвагене» сидела Дженис и что, когда Сьюзан забралась внутрь, Джордж Франклин заставил Дженис выйти. Однако в заявлении, сделанном перед прокурором 9 мая, Эйлин снова пересмотрела свои показания и заявила, что помнит Дженис на фоне поля около того места, где ее отец остановился, чтобы подобрать Сьюзан.

«Чем больше я на этом концентрировалась и старалась максимально отчетливо вспомнить, как именно все произошло, – говорила Эйлин на предварительном слушании, – тем больше я сомневалась в том, что Дженис была в фургоне. И чем больше я сомневалась, тем усерднее старалась сконцентрироваться, чтобы вспомнить эту деталь. Потом, спустя, я бы сказала, несколько недель, я просто… мне казалось все более очевидным, что я помнила ее стоящей около фургона, а сомневалась я лишь в том, сидела ли она внутри с самого начала. Я склоняюсь к тому, что она была снаружи. Не знаю, почему раньше мне казалось, что она сидела внутри».

* * *

Все эти добавления и исправления, которые Эйлин вносила в свой рассказ об убийстве, подтверждают то, что известно ученым о гибкости человеческой памяти. Воспоминания постепенно меняются, и чем больше времени проходит, тем больше накапливается искажений. Наш разум непрерывно впитывает дополнительные факты и детали, а первоначальное воспоминание постепенно видоизменяется.

Воспоминание Эйлин показалось мне абсолютно нормальным. Разумеется, она помнила свою лучшую подругу и не могла забыть, что Сьюзан была зверски убита. Но что произошло с этими двумя основополагающими, незыблемыми фактами за двадцать лет? По меньшей мере существует вероятность того, что память Эйлин впитала в себя факты, почерпнутые из газет и телерепортажей, к которым приложились детали из повседневных разговоров, и все это соединилось во вполне осмысленную историю. Возможно, разум Эйлин взял за основу разрозненные факты о бессмысленном убийстве, смешал их с фантазиями и страхами, добавил немного сплетен и недомолвок и пришел к ложному выводу, что в тот день она находилась в лесу и видела, как ее отец изнасиловал и убил ее лучшую подругу. Разум Эйлин превратил истину случившегося в связное повествование с яркими деталями и моралью, то есть в истину, заключенную в рассказе.

Сторона обвинения утверждала, что этот рассказ – достоверное изложение событий, а тот факт, что Эйлин сначала все забыла, а потом внезапно вспомнила, они объяснили тем, что она якобы вытеснила эти воспоминания из сознания. По их мнению, расхождения в рассказах Эйлин вовсе не доказывали, что ее воспоминания ложные, просто их следовало немного подкорректировать.

Когда впервые возникла идея о вытеснении? В ноябре 1989 года, когда Эйлин позвонила в полицию, чтобы дать предварительные показания детективам Морсу и Кассандро, она ни разу не упомянула о «вытесненном» воспоминании. Когда детективы спросили ее, почему она решила выдвинуть обвинения против отца только сейчас, через двадцать лет после убийства, она объяснила, что в последнее время ее воспоминание стало более ярким, что теперь оно было «не таким смутным». Через несколько недель, беседуя по телефону с Марти Мюрреем, она заявила, что вспомнила детали убийства во время сеансов интенсивной терапии. В ходе записанных на магнитофон телефонных разговоров она несколько раз упоминала, что держала это воспоминание в секрете, потому что отец пригрозил убить ее, если она кому-нибудь расскажет об убийстве.