Мифическая Средневековия

Катя закрыла уши руками, но звук от этого не стала тише, боль, сопровождавшая его, не проходила. Девушка снова обхватила крестик, холодное серебро до боли впилось в ладонь, губы беззвучно двигались, в глазах застыла мольба. Слёзы ручьями стекали по бледным щекам. Ей было ужасно страшно оказаться в этом чуждом для неё мире, страшно слышать нестройное звучание неугомонного шёпота, страшно ощущать ледяную ярость безумного ветра. Ну, почему же ей, как и в любом рядовом фильме ужасов, пришлось оказаться в такой дурацкой ситуации именно ночью? И кто в этом виноват? Конечно, Дарена. Это она заварила всю эту чёртову кашу, прости Господи, бессовестно перекинув на неё эту ношу и предоставив ей же, её и расхлёбывать. Но, если быть предельно честной, Дарена тут совершенно не при чём, ею двигали самые честные побуждения. Ведь это не чародейка, а именно она, Катя, слишком восхвалялась своей независимостью и самостоятельностью, не желая никого слушать, и именно она приняла неправильное решение, сделала опрометчивый шаг. Беспорядочные мысли пчелиным роем проносились у неё в голове, сбивая с толку и не давая сосредоточиться. Сама того, не замечая, она стала произносить слова молитвы вслух, пытаясь прогнать злобную стихию и заглушить предательски закрадывающийся в душу страх. Голое её становился всё громче, слова звучали всё яростнее, несмотря на божественное обращение.

— Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет…

Громкий смех яркой вспышкой раздавшийся со всех сторон, заставил напрячься и без того расшатанные нервы.

— Кем это она пытается нас отпугнуууутььь, — с сарказмом прошептал тоненький женский голосок.

— Посмотрите, да ни как она убегает, и главное от кого от нас, — с усмешкой прошипел другой.

Взрыв шепчущего смеха на несколько секунд пересилил завывание ветра.

— Э-Э-эй, детка, от нас не убежишь.

Несколько неясных теней оторвались от тёмного неба и зависли прямо над ней, преследуя и пугая.

Катя споткнулась о какую-то корягу, не устояла на ногах и с силой рухнула на усыпанную хвоей землю. Рука, по-прежнему сжимавшая бесценное распятие, сильно дёрнулась и, с рывком отпустив его, бессильно ударилась оземь. Её святая святых беспомощно упала в нескольких сантиметрах от раскрытой ладони. Катя мгновенно протянула руку, чтобы подобрать последнюю память об отце, когда почувствовала сзади надвигавшуюся опасность. Она резко обернулась, продолжая всё также полулежать на спине.

Незнакомая женщина зависла в воздухе прямо перед ней. Она была прекрасна, но не это бросалось в глаза при первом на неё взгляде и не белокурые локоны, спадающие до пояса, а мертвецкая бледность лица и два длинных аккуратненьких зубика, выступающих далеко за рамки разумного. Этого не может быть, ведь их не существует… Но нет, положение, в котором она сейчас оказалась, на прямую говорило ей об обратном. Да она действительно повстречала вполне реальную Дарену, действительно перенеслась во вполне реальный, но чуждый ей лес и над ней действительно завис вполне реальный вампир женского пола. Теперь она до конца осознала истинное положение дел. А истина заключалась в том, что они, то есть вампиры, действительно существуют, точно так же как и оборотни, в чьих владениях она оказалась, как и колдуны, к чьему роду принадлежит Дарена, как и каланчи, как и гномы, за которого её новая знакомая приняла лилипута, как вероятно и ещё многие и многие другие народы, просто не в её Катином мире, а в соседнем вполне реальном параллельном измерении. Стоп, но при чем здесь вампиры? Они ведь, как общеизвестно, враждуют с оборотнями. Что же они делают на их землях?

— О чём задумалась, красавица? Что, разве мама не учила тебя не бродить по ночному лесу полному всякого рода хищных обитателей? Да ещё и в одиночку. — Лицо женщины стало медленно изменяться, превратившись на мгновение в ужасную гримасу.

Катя закричала и попыталась вырваться из цепких рук, забыв обо всём на свете, окунувшись в пучину кошмарного безумия. Но новая волна безудержного смеха заглушила её крик отчаяния, а безжалостные зубы уже терзали девичью шею. Ужасная боль стремительно распространялась по всему телу, но, собрав все силы воедино, превозмогая страдания, девушка потянулась к серебряному крестику. Не с первого раза, но ей удалось схватить божественное распятие и, собравшись с духом, она с силой прижала его к ненавистному лицу, не представляя какие последствия могут последовать за этим её последним жестом отчаяния. Женщина истошно закричала, лицо её исказилось от смеси боли, гнева и ужаса. Нежная бледная кожа задымилась, и крест сильнее начал въедаться в некогда прекраснее лицо. Усилием воли, той удалось откинуть от себя распятие, обжигая руку о его серебряную цепь.