Мифическая Средневековия

— Да, но, — она окинула подозрительным взглядом помещение, в котором они находились и, убедившись, что они здесь одни, всё-таки перешла на шёпот, — мы особая группа вампиров, а благодаря Нему, — она многозначительно кивнула в сторону дверного проёма, — мы создадим новую расу непобедимых вампиров. Те, что живут за горами, трусы и бездельники. Ими правит Виктор, самый главный из трусов и предателей. Они уже забыли вкус тёплой человеческой крови. Они питаются соком кровавого дерева, а иногда довольствуются кровью несчастных зверюшек. — Она скривилась в гримасе брезгливого отвращения. — Виктор пропагандирует милосердие и блюдёт главную заповедь "не убий" в отличие от своего сына. Да, да, Он его сын. И Он покинул родные тихие места. Он ушёл один и основал колонию, где начал собирать нас. Мы все в какой-то степени Его дети, a Он наш отец. Он считает, что по своей сущности женщины мудрее и сильнее мужчин, к тому же мы матери Его будущих детей. И когда родятся наши дети, а их будет целая армия, мы будем править миром, то есть Он будет править миром, — она испуганно оглянулась, но рядом никого больше не было, ни кто кроме Кати не услышал её ужасной оплошности. Девушка вздохнула с облегчением.

Значит не такие уж они и бесчувственные, подумала Катя, вспомнив страх Маришки, гнев и ненависть Порошки и Его желание.

— И какое же место во всей этой истории отведено мне? — Спросила Катя, заранее зная ответ.

— Такое же, как и всем нам. Быть сестрой, женою и матерью. Мы вместе будем основателями нового народа, целой армии могучих и непобедимых вампиров, — глаза её загорелись, на бледных щеках ненадолго заиграл румянец.

— Ну и сколько же мужчин уже пополнили ряды вашей, то есть нашей доблестной армии.

— Что ты. — Маришка испуганно оглянулась. — Он один, единственный мужчина среди нас. Наш отец, любовник и муж.

— Что не гнушаетесь инцеста?

— Чего? — Блондинка удивлённо выпучила глаза, забыв и о расчёске, мгновенно застывшей в руках и об опасливом шёпоте, перешедшем вдруг на вполне громкий крик.

— Да ничего, просто так ляпнула. Ну, там отец, муж, любовник… ну не совместимые эти понятия в одном человеке по отношению к другому человеку. Понимаешь? Нет. Ну да ладно. — Она обняла свои колени и упёрлась в них подбородком. — Что же Он тогда там нёс про первую ночь, если все ночи и без того принадлежат Ему, ведь других мужиков у вас нет?

— Принадлежат Ему, но не тебе. Он мог бы провести эту ночь в обычном установлением порядке, но для новеньких Он делает исключение.

— Вот велика ценность, кому нужно это Его исключение. — Катя брезгливо скривилась и пожала плечами.

Маришка же резко вскрикнула и вновь опасливо огляделась.

— Что ты, а если Он услышит, или Порошка, или ещё кто, — прошипела она и добавила громким голосом. — Это большая честь для нас на день стать Его первой женой.

— Будь моя воля, я бы предоставила эту великую честь кому-нибудь из вас на выбор.

— Тише-тише, далеко не все тут здесь настолько терпеливы как я. — Она прижала палец к губам.

— Ну, хорошо подойдём с другой стороны. — Катю реакция упырицы только позабавила, но ни в коей мере не напугала. — Вы не ревнуете Его друг к другу?

— Лично я нет. К чему ревновать, мы для него все равны, но вот, — она наклонилась поближе к Кате, — Порошка постоянно ревнует. Ты вообще будь с ней поосторожней, ведь у неё и без ревности на тебя зуб имеется. — Она многозначительно похлопала себя по щеке.

Катя согласно кивнула. — Ведь это всё предубеждение, что вампиров тяжело убить, тем более знающему в этом толк вампиру. Парошка она ведь из нас первая, вот и хочет всегда быть выше всех, не никто её в этом стремление не поддерживает.

— А Он?

— Ему это льстит, Он любит жестокость, но потасовки среди нас не одобряет и даже запрещает.

— Подожди и что вы Его все любите?

— Любим? Не знаю, но ночь с ним провести не одна из нас не откажется и не только потому, что все мы Его чуточку боимся, — она лукаво подмигнула Катя.

— Ну, а тогда как на счёт… — Вопрос, недосказанный, так и завис в воздухе, никогда так и не получив своего ответа.

Приближающееся громкое шипение оборвало их задушевный разговор, их "сёстры" возвращались с прогулки.

Прошли сутки с этого разговора, двое с момента укуса. У Кати теперь уже на лицо, в прямом смысле этого слова, были все признаки вампиризма. От переходной стадии всё тело ломило, внутренности жгло. Клыки заметно удлинились, ногти тоже резко подросли и на удивление самостоятельно заострились, не прибегая к помощи маникюрши. Зрачки сузились, приняли овальную форму, и цвет глаз с голубого необъяснимым образом поменялся на жёлто-зелёный. Помимо внешних, появилась и уйма скрытых внутренних признаков. Все её чувства обострились, пока не совсем устойчиво, но слух стал в несколько раз тоньше, нюх острее, взгляд пронзительнее.

Как-то она сказала об этом подружившейся с ней Маришке, но та только лукаво подмигнула.

— Ну, теперь-то ты, наверное, понимаешь основную причину, почему не одна из нас не откажется провести с ним ночь, ведь другие мужчины нам всё равно не светят.