Мифологический апокалипсис

Все обрадовались, когда часов семь спустя, показался перекресток, облепленный кучкой истлевших домишек, а за ними первые склады города Грязовец. До села Семёновское – их пункта назначения, оставалось километров семьдесят, не меньше. Прикинув, сколько еще им осталось идти, все дружно согласились прошагать еще часа полтора.

В итоге на ночлег они остановились в Ростилово. Мак предлагал пошарить по ближайшим домам, да наутро вернуться в Вологду, сказав Бору, что музей давно вынесли. Дим отказался хитрить, да еще и Маку запретил по домам лазить.

– Зимой сюда придем, когда на дальний поход не решимся.

– Ну и хреновые же мы Искатели, – фыркнул недовольный Мак и завернулся в походное одеяло.

***

На следующий день, вместе с солнцем поднявшись на ноги, группа немедленно собралась в путь, решив позавтракать в дороге. Им понадобилось чуть больше часа, чтобы прошагать сквозь Ростилово, облепленного скоплениями давно заброшенных деревенек, до очередного поселения под названием Заемье.

Дорога 19Н-054 была не такая широкая, как федеральная трасса М8, и безжалостное время оставило от нее едва заметную тропинку. Зеленеющие деревья, сквозь которые ничего нельзя было просмотреть, так плотно облепили дорогу, что Мак разнервничался и начал наезжать на Сава, прицепившись к его простому замечанию: «Я думал, мы за день доберемся».

Пока остальные препирались из-за складов, размышлений о переезде в Ярославль или Тверь, невозможности преодолевать длинные расстояния за короткий промежуток времени, Дим прислушивался к лесу.

Оттуда доносились шорохи, хотя ветра не было, и это настораживало. Как и любой человек, он привык жить рядом с необъяснимым и пугающим. Привык, что из леса грозит опасность и рядом с ним нужно быть настороже. И все же внутри все напрягалось, когда он видел деревья. Вон и Мак уже сдался. Занервничал, хотя всегда делал вид, что ему плевать на лес, и он его не боится.

Как назло, нужная им дорога проходила через сплошные заросли. Здесь даже в древние 2030-ые не было ни одного домишки, а теперь и подавно никого живого не осталось. Так что все вздохнули с облегчением, когда, спустя два часа после выхода из Заемья, дорога повела их сквозь Бакланку.

Бакланка оказалась для них труднопроходимой. В основном из-за заросших густой травой железнодорожных путей. Не заметив их, парни чуть не попадали, запнувшись о рельсы.

Когда они проходили Подболотный переулок, Ван спросил:

– Интересно, когда его так назвали? – он разглядывая заросшую мхом табличку с названием переулка. – До БОНа или после?

На его вопрос отозвался Ром – самый большой специалист по БОНу. Он собирал все истории, которые рассказывали очевидцы той войны, коллекционировал орудия, которые придумали люди для борьбы с существами. Иногда казалось, что он жалеет о том, что родился после БОНа и не увидел своими глазами, как все происходило на самом деле.

– До него, конечно. Потом всем было плевать на названия.

Остальные с ним молча согласились. Зачем восстанавливать или менять названия улиц, когда поселений почти не осталось, да и в городах скрываются жалкие лишь кучки людей.

Дим посмотрел себе под ноги на асфальт, раскрошенный от времени и прорастающей травы. В этом было что-то печальное, ведь когда-то кто-то положил этот асфальт, чтобы по нему катались… машины, – Дим с трудом вспомнил это незнакомое слово. А теперь он нужен только для того, чтобы они смогли дойти до Семёновского и «зачистить» местный музей.

– Интересно, чем народ такое заслужил? – спросил он, гадая, лежит ли в музее оружие, созданное для борьбы с сущностями или там только то, что использовали в обиходе до БОНа?

– В смысле: чем? – возмутился Ром голосом, звучащим непривычно низко, и хлопнул идущего впереди Дима по плечу. – Всем! Поведением своим дурацким.

– Дурацкое поведение не повод для войны.

– Еще как повод. Всех существ притесняли и не верили в них.

Мак хрипло рассмеялся, вмешавшись в перепалку Дима и Рома.

– Объясни мне, – обратился он к Рому, – как можно притеснять кого-то и не верить в его существование?

Тот слегка смутился и пробормотал:

– Ну, вы меня поняли.

– Нет, не понял, – не унимался Мак.

Он поравнялся с Ромом, который шел позади всех, и попытался схватить его за шею, демонстрируя удушающий прием. Не без труда выкрутившись из захвата, Ром поправил рваный пуховик и с вызовом сказал:

– Ты и не сможешь понять, ты ж не веришь в БОН, – он вскинул брови и продолжил, будто обращаясь к самому себе: – Просто удивительно! Всего тридцать лет прошло, а люди думают, что не было никакой войны.

– Так разве ж это война, когда всякая нечисть из леса прёт и на людей кидается? Ну, побегали они немного по городам, чуток сократили население страны… Мелочи.

Дима передернуло от слов Мака, и он обратился к нему, даже не оборачиваясь: