Мифология «голодомора»

Таковы три основные задачи, выполнение которых дает нам возможность разрешить зерновую проблему и ликвидировать, таким образом, самую основу наших затруднений на хлебном фронте.

Особенность текущего момента состоит в том, что первая задача по поднятию индивидуального крестьянского хозяйства, являющаяся все еще главной задачей нашей работы, стала уже недостаточной для разрешения зерновой проблемы.

Особенность текущего момента состоит в том, чтобы первую задачу дополнить практически двумя новыми задачами по поднятию колхозов и поднятию совхозов.

Без сочетания этих задач, без настойчивой работы по всем этим трем каналам невозможно разрешить зерновую проблему ни в смысле снабжения страны товарным хлебом, ни в смысле преобразования всего нашего народного хозяйства на началах социализма».

Программа прекрасная, кто же спорит! Вопрос лишь в пропорциях, акцентах и сроках. Именно в них — трагическое противоречие советской аграрной реформы.

Экономические методы требовали постепенности и добровольности кооперирования крестьян. Но чем постепенней и чем добровольней будет проходить коллективизация, тем больше горя и бедствий обрушится на голову все тех же крестьян — и напрямую, поскольку ясно было, что «хлебная война» не ограничится одним годом, и из-за задержки индустриализации, и по причине продолжения этой нечеловеческой жизни. Если вообще кулаки позволят эту реформу провести.

Насильственное кооперирование будет, конечно же, благотворным — но, как всякое насилие, чревато жертвами. Если бы правительство имело нормальный, выученный и управляемый аппарат на местах, то еще можно было бы рискнуть — но проводить реформу приходилось, опираясь в основном на местных партийных активистов: двадцать лет, бедняцкое происхождение и твердое намерение с помощью нагана и такой-то матери построить коммунизм за одну пятилетку. Опасения, что реформа сорвется в беспредел, тут излишни — можно с гарантией в 200 процентов утверждать, что она вся будет беспредельной, эта реформа.

Ну, а что делать-то? Есть еще какой-нибудь вариант? Да? И какой?

Хроники «хлебных» битв

После 1927 года, когда стало ясно, что связка кулака и нэпмана в ближайшем будущем все-таки угробит страну, началась подготовка реформы. Пока что в попытке ослабить кулацкие хозяйства их прижали налогами, одновременно облегчая налоговое бремя маломощным крестьянам. В сезон 1927/1928 гг. число освобожденных от платежей по сельхозналогу еще выросло и теперь составляло уже не 27 %, как в прошлом сезоне, а 38 % хозяйств. Маломощных середняков тоже щадили: 33 % хозяйств с доходом до 150 руб. заплатили всего 6 % общей суммы взимаемых налогов[142]. Колхозы также облагали слабо — в 2–2,5 раза меньше в расчете на едока, чем единоличников. С учетом контингента, который туда собирался, можно было и вообще освободить…

Зато количество зажиточных хозяйств, которые облагались по повышенным ставкам, увеличилось до 6 % против 0,5 % годом ранее. В 1927/1928 г. дворы с доходом от 500 руб заплатили 32,69 % общей суммы налога, причем больше половины из них попали под так называемое индивидуальное обложение, учитывавшее не только земледельческие, но и все доходы хозяйства (естественно, какие удавалось найти).

По правилам, в индивидуальном порядке должны были облагаться 2–3 % дворов, в реальности под него попало чуть больше — 890 тысяч. По инструкциям, это должны были быть хозяйства, сочетающие высокий уровень доходов и их нетрудовой характер. Но при этом право решать, кто именно подлежит, предоставлялось волостным и районным налоговым комиссиям, а как они читали и понимали инструкции — это отдельный разговор.

Повышение продолжалось и дальше. В 1928/1929 гг. одно зажиточное хозяйство в среднем платило 267 руб. налога против 100 руб. за год до того, а середняцкое — 28 руб. против 17 руб. Для богатых хозяйств в 1928/1929 г. максимальная ставка была повышена с 25 до 30 % и введена надбавка к налогу в 5–25 %, т. е. процент напрямую приближался к запретительной черте. Если, конечно, смотреть только показанные доходы.