Мифология Толкина

Арагорн как персонаж сочетает в себе черты эпического героя раннегосударственной эпохи (то есть воплощение норм мира людей, в противоположность более раннему типу яростного полубога) и черты возродившегося первопредка. С одной стороны, он представляет собой идеал человека — благородного, могучего и доблестного витязя, совершающего ратные подвиги, неукоснительно соблюдающего моральные законы, являющегося примером для подражания, объектом преклонения, восхищения и обожания. С другой — демонстрирует несомненное мифологическое родство с образом первопредка: помимо воинской силы, он владеет и магией — способностью исцелять (одна из магических функций вождя племени; кроме того, объединение в персонаже черт воина и мага характерно именно для первопредка), обладает достаточной мощью для того, чтобы вырвать палантир из власти Саурона, даром провидения (предсказывает Элронду: «Близок срок, когда придется тебе оставить Средиземье, а твоим детям решать: оставаться здесь или уходить за море»). Интересно то, как в связи с переплетением черт разных типов героев в одном персонаже преломляется мотив брака с хозяйкой иного мира: подобно первопредку, Арагорн становится супругом Арвен — героини безусловно иномирной, и его отказ принять чувства Эовин можно рассматривать как следствие выбора, который герой должен сделать между хозяйкой иного мира и земной женщиной (в архаических мифах выбор падает на хозяйку); с другой стороны, отвергая любовь Эовин, он демонстрирует верность своей избраннице, то есть следует моральным нормам, блюстителем которых является уже идеальный герой-человек.

Эпос, в отличие от сказки, постепенно отказывается от мотива инициации героя: в каких-то традициях инициация лишь один из множества подвигов героя, в других ее вовсе нет, а вопрос, откуда герой взял свою исключительную силу, не ставится. Толкин здесь абсолютно каноничен: мы не можем однозначно сказать, когда произошло преображение Арагорна. Но оно есть: в первом томе Арагорн не обладает исцеляющими руками, он может лишь заварить ацелас для раненого Фродо, но исцелять хоббита от назгульского клинка будет Элронд, зато в третьем томе Элессар изгоняет моргульские чары сам.

В мировой эпике инициация может заменяться на другой проход через смерть — катабасис. Он совершается не с целью магической трансформации, а для получения знаний или предметов: так, Одиссей живым нисходит в Аид, чтобы узнать у умершего Тиресия путь домой. Катабасис — высшая степень героизации, а также доказательство истинности героя, способного пребывать в царстве мертвых. Именно это происходит с Арагорном: ему под силу пройти Путем Мертвых и подчинить их своей воле.

Одиссей и тень Тиресия Фивского. Картина Генриха Фюсли, 1780-е гг.

Albertina, Austria

Относительно черного камня Эреха и воинства мертвых следует сделать несколько замечаний, поскольку обычно их трактуют совершенно ложно. В Камне видят некое зло, а в Исилдуре, проклявшем горное племя, которое нарушило клятву верности, — чуть ли не некроманта. Между тем Толкин описывает крайне похожий камень в «Кирионе и Эорле»59: он лежит на могиле Элендила на вершине Амон-Анвар («Гора Трепета» или «Гора Благоговения»), вызывает священный ужас; короли и наместники приводят к нему своих наследников. Огромный камень Эреха был привезен из Нуменора, и уже одно это показывает его значимость и благую силу. Что касается Исилдура, то он призывает племена гор на войну (будущую войну Последнего Союза), когда бежит из Минас-Итиль, захваченной Сауроном, на север, в Арнор, к отцу. Справедливости ради заметим, что горных племен было много (о войне Последнего Союза говорится как о битве огромных армий), а отказалось пойти сражаться всего одно. К сожалению, в фэндоме распространено совершенно ложное преставление, что Исилдур проклял горцев будучи якобы уже с Кольцом Всевластья, — нет, это произошло за восемь лет до окончания войны, в самом ее начале. Сила, которая настигла это горское племя, исходила не от Кольца, а от камня Эреха — и эта сила была безусловно противоположной мощи Саурона: он, Некромант, вообще не знает о мертвых на Эрехе, не может их использовать, зато они повергают союзных ему умбарцев. История этих клятвопреступников очень напоминает то, что случилось с воинами Ар-Фаразона, пришедшими с войной в Валинор и по воле Эру погребенными живыми в Пещерах Забвения до Последней Битвы. С точки зрения феодальной этики проклятие Исилдура является благом для горцев: они нарушили клятву, но он дает им второй шанс — они отдадут долг его потомку.

Итак, на Путях Мертвых и у камня Эреха Арагорн проходит катабасис и получает войско, которое должно было служить его предку. Как мы уже видели в предыдущем разделе, образ Арагорна, Короля, возвращающегося с воинством мертвых, восходит к легендам об Артуре и многих других великих полководцах.