Мифозои. История и биология мифических животных

Тифон и Ехидна тоже были, конечно, существами хтоническими – об этом свидетельствуют и их происхождение, и их вид (кстати, они были достаточно похожи), и их образ жизни (борьба Тифона с молодыми надземными божествами, приверженность Ехидны к подземельям). Но дети этой пары уже успели заметно подрастерять фамильные черты, идущие от бабки-Геи. Голов и конечностей примерно у половины из них было ровно столько, сколько предназначено природой обычным млекопитающим; змеиные элементы у большинства отсутствовали. И если некоторые из этих детей, повинуясь голосу крови, явно тяготели к подземному миру (как, например, Цербер), то другие (Зевесов орел) столь же явно предпочитали мир небесный или по крайней мере надземный. Об отпрысках этой большой, многодетной (хотя, судя по всему, не слишком дружной) семьи – наша следующая глава.

Дети Ехидны

Дети Ехидны, как мы уже говорили в предыдущей главе, славились исключительным биологическим разнообразием, которое трудно объяснить с точки зрения современной генетики. При этом некоторые из них сохранили определенное сходство со своими предками в том, что касалось обилия дополнительных голов. Кроме того, многие из этих детей унаследовали змеиные черты, а трое – Лернейская гидра и два сторожевых дракона – даже превзошли в этом родителей, оказавшись начисто лишенными гуманоидных признаков. С этой троицы мы и начнем наше повествование об отпрысках знаменитого семейства.

Лернейская гидра была, судя по всему, достаточно примитивным животным. Если все мифозои, описанные в предыдущей главе, – и гекатонхейры, и гиганты, и Тифон с Пифоном, и даже загадочная Кампа – безусловно, обладали зачатками разума, а некоторые и разумом в полном смысле этого слова, то гидра осталась в истории как существо, напрочь лишенное интеллекта. Интересно, что античные авторы, которые не используют слово «животное» по отношению, например, к гекатонхейрам, а Ехидну даже деликатно именуют нимфой, Лернейскую гидру единодушно называют именно животным.

Гидра эта обитала в болотах Лерны в Арголиде. Аполлодор пишет, что «у нее было огромное туловище и девять голов, из которых восемь были смертными, а средняя, девятая, – бессмертной»[115]. Птолемей Гефестион, греческий писатель II века н. э., добавлял, что средняя голова гидры была золотой. По поводу общего количества голов разные авторы сообщают противоречивые сведения. Древний комментатор Гесиода пишет, что, согласно Симониду[116], гидра могла иметь 50 голов. Еврипид[117] в трагедии «Геракл» называет ее «чудище стоглавое»[118]. Диодор Сицилийский рассказывает, что у гидры «из единого туловища вырастало сто шей, оканчивавшихся змеиными головами»[119]. Но чаще всего называют цифру девять, и лишь Павсаний остается при особом мнении, уверяя, что голова у гидры только одна, а остальные придуманы поэтом Писандром из Камира «для того, чтобы это животное показалось более страшным и его поэма оказалась более интересной»[120]. Писандр, живший в VI веке до н. э., возможно, первый автор, сосчитавший головы знаменитой гидры (Гесиод об их количестве не пишет, а остальные упоминания относятся к более позднему времени). Но от поэмы Писандра «Гераклия», где, вероятно, было подробно описано редкостное животное, до наших дней дошли ровно три с половиной строки, в которых о гидре нет ни слова. И теперь остается только гадать, откуда пошла информация о ее многочисленных головах и сколько же их было на самом деле.

Но интересно другое: головы гидры (и в этом античные авторы единодушны) обладали удивительным свойством: по словам Диодора, «на месте каждой срубленной головы вырастали две новые, поэтому гидра казалась неуязвимой, и не без основания, поскольку раненая часть тут же становилась сильнее вдвое»[121]. Кроме того, как сообщает Гигин, «ее яд имел такую силу, что она убивала людей дыханием, а если кто-нибудь проходил мимо нее, когда она спала, то дула на его следы и он умирал в ужаснейших мучениях»[122].

Однако злонравная гидра не ограничивалась изведением людей, имевших неосторожность оставлять следы возле ее логова. По словам Аполлодора, она «ходила на равнину, похищая скот и опустошая окрестные земли»[123]. Гидра эта причиняла, надо полагать, немало неприятностей жителям Арголиды, по крайней мере тем из них, которые жили вблизи истоков реки Амимоны – именно здесь, по сообщению Павсания, обитало чудовище. Во времена автора «Описания Эллады» (II век н. э.) еще можно было видеть платан, под которым, «как говорят, выросла знаменитая гидра»[124]. Время ее существования известно довольно точно: судя по всему, родилась она, как и другие дети Ехидны, вскоре после Титаномахии, а погибла от рук Геракла в середине XIII века до н. э.

Потомства гидра, видимо, не оставила – по крайней мере, авторам настоящей книги о нем ничего не известно. Впрочем, не исключено, что животное это было способно к размножению, в том числе и бесполому (ее крохотные тезки, живущие в пресноводных водоемах, могут размножаться почкованием).