Мифриловый крест

— Мало кто из них проходит испытание. Примерно один из десяти.

— А остальные? Неужели умирают?

— Да?

— Но почему? Неужели, если видно, что ничего не получилось, нельзя оттащить гамак в сторону?

— Нельзя. Вся суть испытания состоит в том, что человек уверен в том, что не получит помощи ни от кого, кроме бога. Если испытуемый знает, что ему ничего не грозит, он не обратится к богу с должной искренностью. Чтобы бог дал человеку часть своей силы, человек должен открыться перед богом до самого дна. Это трудно, обычно это занимает многие годы, но в минуту смертельной опасности, когда перед глазами проходит вся жизнь, течение времени ускоряется, и быстрое обретение веры становится вполне реальным.

— И многие обретают веру таким образом?

— Только в нашем монастыре два-три послушника в год просят об испытании. Раз в три-четыре года кому-то везет.

— А в процентах от общего количества это сколько?

— Около одного.

— А остальные убивают годы в молитвах?

— Не убивают! Если ты будешь так думать, ты никогда не обретешь веру! Время, потраченное на молитву — это не потерянное время, в это время ты общаешься с богом. А если тебе наплевать на бога, считай, что ты тратишь это время на самосовершенствование. Но никогда не считай, что, молясь и медитируя, ты тратишь время зря.

— Сколько лет тебе потребовалось, чтобы обрести веру?

— Я… у меня все было не так.

— Ты прошла испытание?

— Вроде того. Если это можно считать испытанием. Понимаешь, Алексей, я вампир.

— Что?

— Я — вампир. Ты не знаешь, кто такие вампиры?

— Знаю. Вампиры — живые мертвецы, днем они спят в гробах, а по ночам пьют кровь людей и животных. Но ты не спишь днем! Тебя не обжигает солнечный свет, и вообще, вампиры не могут жить в монастыре, они боятся всего священного!

Зина радостно засмеялась.

— Не все легенды говорят правду. Большинство ограничений, налагаемых на волшебных существ, носят чисто психологический характер. Дикие вампиры, действительно, боятся священников, но не потому, что такова природа вампиров, а потому, что дикий вампир уничтожается сразу же по обнаружении. Дикие вампиры слишком опасны.

— А домашние?

— Домашние? Оригинальное определение. Нет, домашние вампиры не опасны.

— Ты не пьешь кровь?

— Пью.

— Часто?

— Примерно раз в месяц.

— Каждый месяц ты убиваешь человека?

— Да.

— В монастыре знают об этом?

— Знают.

— И… и что, они считают, что это нормально?

— Да, это нормально. Мои способности важнее для церкви, чем жизни сотни смердов.

— Ты убила сто человек?

— Сто двадцать три, если быть точным. Ты напуган?

— Мм… да, напуган. А почему у тебя клыки не растут?

Зина раздвинула губы и мне показалось, что я смотрю отрывок из фильма ужасов. Ее зубы и десны начали распухать, они расширялись во все стороны и выдвигались вперед, клыки росли быстрее, чем другие зубы, и уже через полминуты во рту Зины красовался полный вампирский набор.

— Ву хах? — прошепелявила она. — Вависся?

— Лучше убери.

Зина улыбнулась ужасной вампирской улыбкой и убрала клыки. Обратный процесс протекал гораздо быстрее и занял всего несколько секунд. Я с удивлением обнаружил, что стою около двери и вцепился рукой в дверную ручку, готовый бежать отсюда, не чуя ног под собой.

— Не бойся, — сказала Зина уже нормальным голосом, — я не собираюсь пить твою кровь. Время очередного кормления приближается, но я вполне контролирую себя, тебе нечего бояться.

— А что будет, если ты не убьешь человека, когда придет эээ… время кормления?

— А что будет, если ты не будешь есть, когда почувствуешь голод?

— Жажда крови у вампира — это действительно как голод?

— Да.

— И когда голод долго не утоляется, он становится нестерпимым?

— Наверное. Я никогда не доводила себя до такого состояния.

— Ты обязательно должна пить человеческую кровь?

— Необязательно. Годится кровь любого животного, но человека хватает на месяц, а, скажем, свиньи — в лучшем случае на неделю.

— А коровы?

— Дня на три.

— Но в корове гораздо больше крови!

— Количество крови не имеет значения. Имеет значение количество жизненной силы, которая передается от жертвы к вампиру. Кровь — только символ, я никогда не выпиваю больше пары глотков, этого вполне достаточно.

— Но потеря такого количества крови не опасна для жертвы.

— Жертвы вампиров умирают не от потери крови, а от потери жизненной энергии.

— Мда… значит, солнечного света ты не боишься.

— Не боюсь.

— Крестов, молитв, святой воды — тоже. А как насчет чеснока?

— Терпеть не могу. От простуды он помогает, а просто так есть — ненавижу.

— Разве вампиры простужаются?

— Простужаются.

— Но вы же мертвецы, только живые!

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Значит, это не так? А вы бессмертны?

— Бессмертие невозможно. Любой святой потенциально бессмертен, но рано или поздно наступает момент, когда приходит пора положить конец земной жизни. Думаешь, почему Христос так быстро окончил земной путь?

— Ему надоело?

— Можно и так сказать. По-моему, он понял, что выбрал неверный путь, и что переигрывать уже поздно. И тогда он быстро свернул свою деятельность, устроив по ходу дела эффектное представление.

— Подожди. Бог с ним, с Христом…