МИФы

— М-гм-м-м… на самом-то деле, Ааз, я некоторым образом надеялся, что у тебя могут найтись какие-нибудь идеи по этой части. Это ты обычно разрабатываешь замечательные планы, когда требуется выкрутиться из сложных положений.

— А мне хочется знать, — прорычал, слегка покачиваясь на ветру, Гвидо, — как это ваш партнер сам не изобрел способа выбраться отсюда, если он такой умный?

Я хотел уж было сделать телохранителю выговор, но постепенно смысл его слов дошел до меня. Это был хороший вопрос! Ааз был силен… именно так — СИЛЕН! По всем правилам ему полагалось бы самому выдернуть из окна каменные зубы. Что же держало его здесь?

— О, я так тут развлекался, что просто не смог бы вынести расставания с тюрьмой, — рявкнул в ответ Ааз. — Я сижу здесь потому, что не могу выбраться, вот почему. И что еще важнее, если у кого-то из вас есть какие-то идеи насчет того, как меня вытащить, то, думаю, теперь самое подходящее время поделиться ими с остальными.

— Минутку, Ааз, — остановил его я. — Почему ты не можешь выбраться… и как вообще тебя сумели поймать?

— Меня подставили, — огрызнулся он, но я заметил, что пыл его заметно поугас.

— Это нам уже известно, — перебил его я. — А хочется мне знать, почему ты просто не расшиб несколько голов и не дунул домой? Раньше ты никогда особо не уважал местные власти.

К моему удивлению, Ааз, похоже, действительно смутился.

— Меня опоили, — проговорил он негодующим тоном. — Подсыпали что-то в стакан, и не успел я и глазом моргнуть, как оказался с молотком и осиновым колом в руках в помещении, битком набитом судейскими. Уж не знаю, что это была за дрянь, но они продержали меня в дурмане до конца суда… я имею в виду, что и ходить-то не мог по прямой, не говоря уже о том, чтобы внятно защищаться в суде, а потом я очутился здесь!

— Старый фокус с подмешиванием наркотика! — фыркнула, покачнув всю нашу связку, Маша. — Удивляюсь, как такой повидавший измерения тертый калач, как ты, мог попасться на откровенно банальный трюк.

— Да, меня это тоже удивило, — признался Ааз. — Я хочу сказать, что ведь этот фокус такой старый, ну кто бы в самом деле ожидал, что его могут применить?

— Только в случае, если у лоха больше бахвальства, чем ума, — презрительно фыркнул Гвидо.

— Вот как! — вскинулся мой партнер, готовый возобновить старую вражду. — Ну, когда я выберусь отсюда, мы с тобой…

— Эй, вы двое, прекратите, — приказал я. — Сейчас главная проблема в том, как нам всем выбраться отсюда, пока мы не взмыли вверх сигнальной ракетой… не обижайся, Маша. А теперь выкладывай, Ааз. Чего такого особенного в этой камере, что ты в ней так наглухо запечатан?

Мой партнер тяжело вздохнул.

— Посмотри на нее еще раз, Скив. Внимательно посмотри.

Я посмотрел. Она по-прежнему выглядела для меня такой же: вершиной башни в виде головы дракона.

— Да. Посмотрел. И?

— И вспомни, где мы находимся. Эту штуку построили с расчетом держать в ней преступников-вампиров. Ну, знаешь, существ сверхчеловеческой силы, умеющих превращаться в туман?

Мой взгляд метнулся обратно к голове дракона.

— Чего-то не пойму, — признался я. — Как же может удержать подобных существ какая-то каменная камера?

— Вот в том-то и вся суть, — скривился Ааз. — Каменная камера не может! Эта штука сделана из живого камня. Если кто-то сидящий в ней пытается вырваться, она проглатывает его. А если он пытается превратиться в туман, она вдыхает его.

— Ты хочешь сказать…

— Теперь картина тебе ясна.

Несмотря на очевидную подавленность, он сверкнул мне зубастой усмешкой.

— Эта камера — живая!

Пораженный этим откровением, я снова посмотрел на верхушку башни. Словно дождавшись нужной реплики, драконья голова открыла глаза и посмотрела на меня.

Глава 12

Для мастака и невозможное — пустяк!

Дамбо[85]

Парадоксально, но, к всеобщему удивлению, особенно к моему собственному, открытие истинной природы заточения Ааза вовсе меня не обескуражило. Скорее наоборот, я был даже доволен, по двум причинам. Во-первых, у меня сразу же возникла мысль, как справиться с этой проблемой, и, во-вторых, пришел я к ней раньше своего многомудрого партнера… ну, действительно раньше, так как он много дней ломал над этим голову, тогда как я получил исходную информацию только теперь. Конечно, его положение, вероятно, не позволяло ему в отличие от меня найти выполнимое решение.

— Что тут смешного? — возмутился он. — Объясните мне, потому что мне ваше веселье решительно непонятно.

Различие между мной и Аазом в трудной ситуации заключается в том, что я стараюсь сохранять дружелюбие, тогда как он впадает в ярость.

Если поразмыслить, он способен на все, впадая в ярость. Но по крайней мере в этом отношении он последователен.

— Вот скажи-ка, — поглядел я на голову дракона. — Ты говоришь, что эта штука живая. Насколько она живая?

— О, что значит «насколько она живая»? — нахмурился Ааз. — Она достаточно живая, чтобы меня проглотить, если это взбредет ей в голову. Для меня это — достаточно живая.

— Да, я имею в виду, может ли она видеть и слышать?