Мифы Древней Греции

— Нет, — ответил Язон. — Мы с Медеей муж и жена. Ни силой, ни словом ты ничего не возьмёшь, потому что мы дали друг другу священную клятву перед мраморной статуей Геры.

— Кто свидетели клятвы? — спросил Алкиной, недоверчиво посмотрев на Язона.

— Кто свидетели клятвы? — насмешливо воскликнул Эет. — Не верьте ему: он обманщик. — И так как Язон молчал, Эет повторил с торжеством: — Где же свидетели клятвы?

— Здесь, — сказала царица Арета, склонившись с высокого трона. — Я слыхала их клятву, и я повенчала их в храме. Разве мало вам слова царицы Ареты?

Царь Эет, с горящими гневом глазами, как дикая кошка колхидских дебрей, бросился к трону, но, раздумав, повернулся на месте и пошёл из дворца.

Дойдя до дверей он опять обернулся, поднял обе руки и сказал, задыхаясь:

— Будьте прокляты вы, ненавистные греки! Пусть никто из вас не увидит отчизны. А ты, Алкиной, да не ведаешь счастья во веки веков!

В страшном гневе он выскочил вон и, спустившись к своим кораблям, удалился в Колхиду.

А царь Алкиной, очень довольный, что так хорошо для Язона окончился суд, устроил великий пир и до вечера слушал рассказы пловцов-аргонавтов.

Отдохнув у приветливых феакийцев, герои отправились в путь.

ПРОКЛЯТЬЕ ЭЕТА

Весело трепетал под ветром холщовый парус крепкодонного «Арго». День и ночь неустанно он резал лазурные воды, приближаясь к заветной земле. Наконец, аргонавты завидели берег и вдали очертания Иолка.

Свежий ветер родины дышал им в лицо, доносил до них запах травы, только что скошенной поселянами Иолка, запах спелого винограда и тучной земли. Язон и Медея стояли на самом носу корабля. И счастливый герой любовался картиной знакомого берега.

— Видишь пристань и храм, — говорил он царевне. — А вон там между зелени плоская кровля. Это домик Эсона-царя. Там найдешь ты отца, добрее и лучше Эета. А вот и высокий дворец коварного Пелия. Может быть, и помогут нам боги вернуть себе этот дворец.

— Возьми-ка кифару, Орфей, — просили певца Диоскуры. — С вольной песней влетим мы в родимую гавань Язона.

Но как только Орфей прикоснулся к кифаре, в лицо аргонавтам ударил порыв налетевшего с севера вихря.

«Арго» вздрогнул и, закружившись на месте, повернулся назад.

Накренясь к воде, он понёсся от милого берега прочь. С диким криком Язон подбежал к снастям и мечом обрубил канаты. Парус шумно упал, но, подхваченный вихрем, он унёсся в открытое море.

Течение помчало корабль на восток и на юг, мимо берега изобильной Эвбеи, а оттуда к Пелопоннесу. Тщетно Кастор и Полидевк, Зет и Калаид, Мелеагр и Язон хватались за вёсла. Напрасно Тифий пытался налечь на кормило. Вёсла с треском ломались в упругих волнах, а кормило не слушалось кормчего.

Вот уже скрылся на западе Пелопоннес, вот уже мимо мелькнули высокие красные скалы, вот и рощи зелёного Крита остались за крепкой кормой, а немного спустя перед носом показался из пенистых волн неведомый берег. Неприглядный и плоский, засыпанный жёлтым песком, без единого кустика, без травы, он тянулся на многие стадии вправо и влево, как пустыня за дальним Египтом.

«Арго» примчало потоком к самому берегу, и он глубоко завяз в чёрном илистом дне далеко от песчаной косы.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПУСТЫНЕ

Проваливаясь по самое горло в вонючий и склизкий ил, аргонавты один за другим кое-как пробились сквозь эту трясину на берег. А Медею Язон перенёс на руках. Но им нужно было вытащить на берег и корабль. Пришлось привязать к его носу, у киля, смолёный канат и, упираясь в землю ногами, тащить корабль в сыпучем песке по колено; мышцы на согнутых спинах и на руках вздувались как горы, а корабль не двигался с места: он крепко увяз. Но герои не падали духом; всё сильней и сильней налегали они на канат, покуда нос корабля не тронулся с места и, пропахав огромную борозду в илистом дне, не вышел на чистый песок. Только покончив с этой тяжёлой работой, герои смогли оглядеться кругом.

Берег был настоящей пустыней. Лишь гребни сверкающего песка уходили в бескрайную даль. Вокруг корабля расстилалось два моря: сзади лазурное, полное блеска и шороха волн, спереди — зыбкое, жёлтое море песков. И нигде даже зоркое зрение Линкея не заметило ни селенья, ни дерева, ни источника пресной воды.

— Это всё из-за нашей Медеи, — молвил Калаид, толкнув потихоньку Зета. А Зет отвечал.

— Брат, ты прав, как всегда. Проклятье Эета сбылось над Язоном. Никто из нас никогда не увидит родимой земли.

Так роптали Зет и Калаид.

Да и всякий другой человек на месте скитальцев-героев стал бы, пожалуй, роптать. Но остальные аргонавты не впали в уныние.

— Полно ворчать, Бореады, — сказал Полидевк, а Кастор прибавил:

— Будь у меня такие же крылья, как у Калаида и Зета, я бы не стал говорить, а облетел бы пустыню и разыскал бы колодец с водой.

Однако дети Борея угрюмо молчали и только поглядывали один на другого.