Мифы экономики

И результат налицо – заемщики с 621 баллом объявляют дефолты в течение первых двух лет в 1,2 раза чаще, чем те, у кого этот показатель составляет 619. Иными словами, формально более безопасные заемщики по шкале FICO оказываются на самом деле хуже тех, кто оказался за чертой. Та же картина получается и в том случае, если сравнивать заемщиков, количество баллов которых колеблется в диапазонах 615–619 и 621–625. А вот на остальных участках шкалы FICO такой эффект не возникает – вероятность дефолта снижается по баллу FICO и до 615, и после 625. Ведь шкала FICO действительно неплохо предсказывает риск дефолта. Интересно и то, что именно на уровень 621–625 приходится пик заемщиков без достаточного количества представляемых документов. Имеющие более высокий балл – это добросовестные заемщики, которые легко могут представить такие документы, а с заемщиков с баллом ниже 620 банки требуют документы более настойчиво (ведь эти кредиты трудно секьюритизировать). А вот как раз заемщики с баллами 621–625 – это те самые персонажи мультфильма, которые жалуются на зануду-работодателя, не дающего справок о высоких доходах. Именно этим персонажам банк в мультфильме предлагает специальный продукт «Займы для лжецов», для которого документы не нужны, ведь в следующем эпизоде мультфильма этот заем секьюритизируется.

Итак, избавляясь от риска, банки действительно частично теряют интерес к мониторингу качества заемщиков. Что это значит? Безусловно, не стоит перегибать палку и запрещать выпуск бумаг под кредиты. Выгоды от секьюритизации огромны – перераспределение рисков позволяет снизить стоимость финансовых ресурсов для банков и, следовательно, сделать ипотеку более доступной. Просто необходимо, чтобы банки несли часть рисков секьюритизируемого портфеля – именно такое предложение обсуждается сейчас в США.

Можно обязать банки оставлять на своем балансе, например, 10 % каждого секьюритизируемого портфеля (по аналогии с фондом обязательных резервов). Тогда злодеи-банкиры из мультфильма не станут безразлично смотреть на страдания инвесторов, ведь на кону будут и их собственные деньги. Идея заставить банки участвовать в секьюритизации своим капиталом уже приобрела огромную популярность. Поэтому нынешний кризис, скорее всего, приведет не к закату секьюритизации, а лишь к ее реформированию и возрождению.

Миф 4. Кризис 2008 года уникален – ничего подобного никогда не было Он продлится много лет и приведет к краху капитализма и общества потребления

Финансовый кризис 2008 г. породил новое поколение Кассандр – предсказателей грядущих экономических катастроф. Нуриэль Рубини, профессор экономики Университета Нью-Йорка, известный своим пессимизмом, стал любимцем прессы и одной из самых значимых и цитируемых фигур. Газеты и журналы США от лево-голливудской Los Angeles Times до модно-влиятельного журнала Salon пестрят сообщениями о новой Великой депрессии. Да и Бен Бернанке, председатель ФРС США, самые известные академические работы которого как раз о Великой депрессии, всерьез задумывается о том, как бы кризис не превратился в катастрофу.

На самом деле достаточно большие спады экономической активности случаются регулярно, так что анализ прежних катаклизмов поможет понять сегодняшний кризис.

В своей недавней работе «Макроэкономические кризисы с 1870 года» известный экономист Роберт Барро и аспирант Гарварда Хосе Урсуа вычислили среднюю вероятность экономической катастрофы (которую авторы определяют как падение ВВП или агрегированного потребления как минимум на 10 %). Она равна 3,6 % в год, и если это все же случилось, то в среднем продолжается 3,5 года, а ВВП или потребление падают на 21 %. Один из самых интересных результатов – то, что распределение вероятности экономических колебаний не является нормальным, у него так называемый толстый хвост. Другими словами, экономические катастрофы происходят чаще, чем можно предсказать, исходя из колебаний ВВП во время обычных циклов деловой активности.

Экономисты, которые пытаются определить вероятность серьезного экономического кризиса, обращаются либо к американской Великой депрессии, либо к периоду после Второй мировой войны, довольно спокойному для развитых стран. Что же получится, если проанализировать более обширную базу данных? Обычно для исследований долгосрочных тенденций экономисты сразу же обращаются к своей «библии» – справочнику известного историка экономического роста Ангуса Мэддисона. Но Барро и Урсуа предостерегают: как раз для исследований экономических катастроф эти данные не очень подходят. Например, Мэддисон сообщает, что ВВП Мексики непрерывно рос с 1910 по 1919 г. – а ведь это годы революции и гражданской войны и, судя по отрывочным данным, годы экономического кризиса.