Читаем Мифы и факты русской истории полностью

Роман Ю.И. Федорова «Ложь» (1988) положил начало трилогии «Борис Годунов» (1994). Трилогия представляет советский исторический роман с типичными достоинствами и недостатками. Достоинством является боязнь исказить историю в угоду занимательности. Недостатком — классовый шаблон в изображении героев. Простые люди — крестьяне, стрельцы, обычно хорошие, а бояре плохие. Царь, что характерно для советских романов о допетровской Руси, дан как герой положительный. Главная задача Бориса — обустроить и укрепить Россию, но он идет на преступления и обман в достижении власти. Годунов повинен в отравлении Грозного и в убийстве царевича Дмитрия. Тем не менее смерть Бориса показана автором как несчастье для России.

Роман В.В. Куклина «Великая Смута» (2006) не имеет ничего общего с советской традицией. Автор не ограничивает полет фантазии и строит сюжет вокруг организации Смуты иезуитами с помощью демонического атамана Заруцкого. При этом Куклин оказался осторожнее Фёдорова в описании «злодеяний» Бориса: он не приписывает ему отравление Ивана Грозного и Угличское убийство. Заметен другой перекос — идеализация Годунова. Автор явно переоценивает его благородство. Большую часть карьерных хитростей Годунова он списывает на придуманную им мамку Аглаю, а преступлений — на Семёна Годунова, возглавлявшего политический сыск. Роман Куклина читается с интересом и может породить новые исторические мифы.

Облик и характер Бориса. На современников внешность Бориса и манера держаться производили благоприятное впечатление, хотя они же писали о его отрицательных чертах. Князь Иван Катырев-Ростовский описал его в следующих выражениях: «Царь Борис благолепием цветущ и образом своим множество людей превзошед, возрасту [роста] посредство имея; муж зело чюден и сладкоречив велми, благоворен и нищелюбив и строителен велми, о державе своей попечение имея и многое дивное о себе творяше». Самым лестным образом отзывается о Борисе хорошо с ним знакомый Джером Горсей:

«Он статен, очень красив и величествен во всём, приветлив, при этом мужествен, умен, хороший политик, важен, ему 50 лет».

Борис понравился и англичанам, прибывшим с посольством в Москву в 1604—1605 гг.: «...это был рослый и дородный человек, своею представительностью невольно напоминавший об обязательной для всех покорности его власти; с чёрными, хотя редкими волосами, при правильных чертах лица, он обладал в упор смотрящим взглядом и крепким телосложением». Исаак Масса меньше склонен восхищаться внешностью Бориса: «Борис был дороден и коренаст, невысокого роста, лицо имел круглое, волоса и бороду — поседевшие, однако, ходил с трудом по причине подагры, от которой часто страдал.... у него была сильная память, и хотя он не умел ни читать, ни писать, тем не менее знал всё лучше тех, которые много писали; ему было пятьдесят пять или пятьдесят шесть лет».

Говоря о Борисе как человеке, следует подчеркнуть его несклонность проливать кровь, если он мог без этого обойтись. Разгром Комарицкой волости пришёлся на последний год его жизни, и трудно сказать, был ли здесь приказ царя или самодеятельность воевод. Не любящий Годунова Костомаров писал: «Борис не был человек злой, делать другим зло для него не составляло удовольствия, ни казни, ни крови он не любил. Борис даже склонен делать добро, но это был человек из тех недурных людей, которым всегда своя сорочка к телу ближе и которые добры до тех пор, пока можно делать добро без ущерба для себя; при малейшей опасности они думают уже только о себе и не останавливаются ни перед каким злом». Здесь всё верно, кроме возмущения автора. Годунов был в первую очередь политик, а политики именно таковы; думать иначе есть идеализм, простительный в XIX в., но не в XXI. При всем том Борис — любящий муж и отец. Не предавал он и верных людей, но их почти не было. В этом — вина и беда первого выборного царя России.

Дела Бориса Годунова. Если обратиться к тому, что изменилось в России за 20 лет пребывания Бориса у власти (13 лет при Фёдоре и 7 лет царем), то можно оценить итоги его правления независимо от мнения авторов, по критериям ненамеренных свидетельств. Факты таковы. За время правления Годунова была покорена большая часть Западной Сибири, русские встали там твердой ногой — замирили татар и остяков, строили остроги и города; были возвращены утраченные в Ливонской войне земли вокруг устья Невы; завершилось начатое при Грозном освоение русского Черноземья. В России было остроено более 40 городов и острогов, в том числе: Воронеж, Белгород, Елец, Курск, Ливны, Новохолмогоры (Архангельск), Оскол, Самара, Саратов, Царицын, Цивильск, Уржум, Царев, Яик, Тюмень, Тобольск, Томск. Почти 20 лет страна не вела больших войн — лишь поход самозванца грозил перерасти в серьезную войну, но её прервала смерть Бориса.

Перейти на страницу:

Все книги серии От Руси к империи

Забытые битвы империи
Забытые битвы империи

Вторгшиеся в Россию наполеоновские войска ждал неприятный сюрприз — на берегах полноводной Березины, где еще недавно располагался лишь небольшой городок, возвышалась грозная твердыня. «Ни одна крепость не была России столь полезной, как Бобруйск в 1812 году», — писал об ее обороне первый официальный историк Отечественной войны В.Н. Михайловский-Данилевский.В 1854 году на самых дальних западных островах Российской империи принял неравный бой гарнизон недостроенной крепости Бомарзунд. Русские солдаты и финские стрелки 10 дней сражались против десятикратно превосходящих сил противника, поддержанного мощным флотом. Они до конца выполнили свой долг перед Государем и Отечеством.В 1904 году русская крепость Порт-Артур 11 месяцев выдерживала осаду превосходящих сил японской армии и флота. В советское время много говорили о трусости, измене и бездарности руководителей, но за весь XX век не было случаев более длительной обороны крепости.В нашей стране почти нет памятников героям Бобруйска, Бомарзунда и Порт-Артура. Может быть, потому, что наши современники ничего не знают об этих забытых битвах империи? Пришло время вспомнить и о них.

Александр Азизович Музафаров

Военная история / История / Образование и наука
Мифы и факты русской истории
Мифы и факты русской истории

Р' книге рассмотрена мифология истории Р усского государства в XVII — начале XVIII века. Представлены «биографии» исторических мифов, начиная РѕС' обстоятельств «рождения» и вплоть до «жизни» в наши дни, РёС… роли в Р±РѕСЂСЊР±е идей в современной Р оссии. Три главы посвящены Смутному времени — первой информационной РІРѕР№не, едва не погубившей Р оссию. Даны портреты главных участников Смуты и рассмотрена сложившаяся вокруг РЅРёС… мифология. Р' последующих главах обсуждаются мифы и факты о первых Романовых и Петре I. Согласно РѕРґРЅРѕР№ группе мифов, Московское государство РІСЃС' более отставало РѕС' Европы и было обречено стать колонией, если Р±С‹ не Пётр, железной СЂСѓРєРѕР№ вытащивший страну из азиатчины и преобразовавший её в империю. Р' РґСЂСѓРіРёС… мифах восхваляется допетровская Р усь, где царь, Православная церковь и народ процветали в симфонии, основанной на соборности. Пётр сломал естественный С…од развития Р оссии и расколол общество, что в конечном итоге привело к революции. На самом деле, РѕР±е РіСЂСѓРїРїС‹ мифов страдают односторонностью. Р

Кирилл Юрьевич Резников

Публицистика

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза