Мифы и легенды Греции и Рима

Там, где начало пути, в преддверье сумрачном Орка^{50}

Скорбь ютится и с ней грызущие сердце Заботы,
Бледные здесь Болезни живут и унылая Старость,
Страх, Нищета, и Позор, и Голод, злобный советчик,
Муки и Тягостный Труд – ужасные виды обличья;
Смерть и брат ее Сон на другом обитают пороге,
Злобная Радость, Война, приносящая гибель, и здесь же
Дев Эвменид железный чертог и безумная Распря, —
Волосы-змеи у ней под кровавою вьются повязкой.
Вяз посредине стоит огромный и темный, раскинув
Старые ветви свои; сновидений лживое племя
Там находит приют, под каждым листком притаившись.
В том же преддверье толпой теснятся тени чудовищ;
Скиллы двувидные тут и кентавров стада обитают,
Тут Бриарей сторукий живет, и дракон из Лернейской
Топи шипит, и Химера огнем врагов устрашает,
Гарпии стаей вокруг великанов трехтелых летают…

Эней и Сивилла миновали их невредимыми и наконец достигли реки, через которую на лодке переправлялся какой-то старик. А на берегу они увидели зрелище, невольно вызывающее жалость и сочувствие: это были души, многочисленные, как листья, опадающие в лесу при первых зимних морозах. Все они простирали к перевозчику руки, умоляя его переправить их на другой берег. Но мрачный старик сам решал, кто из них может рассчитывать на место в его ладье: одних он пропускал, других отталкивал. Когда Эней выразил свое удивление происходящим, Сивилла объяснила ему, что они достигли места слияния двух великих рек преисподней: Кокита и Ахеронта. Перевозчика, как и следовало ожидать, звали Харон, а те, кого он не подпускал к своей лодке, были душами тех людей, которые не были погребены надлежащим образом. Они были обречены на бесцельные, бессмысленные скитания в течение нескольких сотен лет без какой-либо надежды найти себе место успокоения.

Когда Эней и его спутница приблизились к лодке, Харон сперва не проявил желания впустить их в нее. Он приказал им остановиться и объявил, что перевозит не живых, а только мертвых. Однако, взглянув на золотую ветвь, уступил и переправил обоих. На другом берегу им попытался преградить дорогу Кербер, но они последовали примеру Психеи. Сивилла заманила его медовой лепешкой, и пес не причинил им зла. Продолжая свой путь, спутники пришли к тому мрачному месту, где сын Европы Минос выносил окончательный приговор предстающим перед ним душам. Поспешив уйти подальше от этого неумолимого судьи, они вскоре оказались на Полях скорби, где обитали злосчастные любовники, которые, не справившись со своими бедствиями и страданиями, покончили жизнь самоубийством. В этом печальном, хотя и вызывающем невольное восхищение месте, среди миртовых рощ, Эней увидел Дидону. Он не мог поверить своим глазам. Та, заметив возлюбленного, заплакала.

– Это я был причиной твоей смерти? – задал он ей вопрос.

Она не взглянула на него и не удостоила ответом. Казалось, скорее можно было растрогать мраморную статую. Сам же Эней был настолько потрясен, что долго не переставал лить слезы после этой встречи.

Наконец они достигли развилки. Со стороны левой дороги доносились леденящие душу крики, стоны, резкие звуки ударов бичей и кандальный звон. Эней в ужасе остановился. Сивилла же велела ему ничего не страшиться и укрепить ветвь с золотыми листьями на стоящей на перекрестке стене. Там, налево, объяснила она, правит безжалостный Радамант, другой сын Европы, наказывающий грешников за их злодеяния. Правая же дорога ведет к Елисейским полям, где Эней встретит своего отца. Там, как они воочию убедились, не могли не вызывать восхищения ни поросшие шелковой травой зеленые луга и очаровательные рощи, ни великолепный свежий воздух и ласковое солнышко. Это была действительно обитель мира, спокойствия, блаженства. Здесь находились души великих и добросердечных людей: героев, поэтов, жрецов и всех тех, имена которых сохранились в человеческой памяти потому, что они помогали ближнему. Среди них Эней вскоре встретил и Анхиза, приветствовавшего сына с большой радостью. И отец и сын прослезились – это была встреча между мертвым и живым, сыновняя любовь которого оказалась настолько сильна, что привела его даже в царство смерти.