Мифы и легенды Японии

Каким бы ни были происхождение и назначение синтоистских торий, нельзя отрицать их изысканную красоту, и многие согласятся с тем, что это самые совершенные ворота в мире. Наверное, самыми удивительными из всех являются тории возле храма Ицукусима на острове Миядзима, которые называются «Скамеечка для ног императора», «Врата Света», или «Водные Врата Священного Острова».

Миссис Солвей пишет: «Разве эти ворота не являются символом Правильного Пути, и он, согласно синтоистскому вероучению, и есть та цель, к которой должно обращать свой взор, – «Путь Богов»? Разве они не наставники, пишущие свое мистическое послание по велению Господа Бога на фоне рассветного и закатного солнца, подчеркивая одним своим присутствием глубину и буйство аллеи криптомерии, отражаясь в темной глади воды медленных рек и в серебряных волнах Японского моря?»

Мы должны довольствоваться столь приятной интерпретацией символизма торий, поскольку она ведет нас через врата противоречивых теорий и дает нам нечто более убедительное, нежели этимологическое древо.

Глава 18 ПИОНОВЫЙ ФОНАРЬ [92]

Утренняя роса

Цую (Утренняя Роса) была единственной дочерью Идзимы. Когда ее отец женился во второй раз, она поняла, что не сможет жить счастливо с мачехой, и для нее построили отдельный дом, в котором она поселилась со своей служанкой Ёнэ.

Однажды к ней в дом зашел их домашний доктор Ямомото Сидзё в сопровождении молодого красавца самурая по имени Хагивара Синдзабуро. Молодые люди влюбились друг в друга, и при расставании Цую прошептала Синдзабуро:

– Запомни! Если ты снова не придешь повидать меня, я просто умру!

Синдзабуро конечно же намеревался встречаться с прекрасной Цую как можно чаще. Но этикет не позволял ему приходить к ней в дом, когда она была одна, поэтому молодой человек был вынужден положиться на обещание старого доктора вновь взять его с собой в усадьбу, где жила возлюбленная. Однако старый доктор оказался более наблюдательным, чем могли предположить влюбленные, и намеренно не спешил выполнять свое обещание.

Цую подумала, что молодой красавец самурай оказался неверным, постепенно стала чахнуть и вскоре умерла. Ее верная служанка Ёнэ также вскоре после этого умерла, не вынеся жизни без своей любимой хозяйки, и их похоронили рядом на кладбище Син-Бандзу-Ин.

Вскоре после этих печальных событий старый доктор позвал к себе Синдзабуро и обстоятельно поведал ему о смерти Цую и ее служанки.

Синдзабуро принял это известие близко к сердцу. Днем и ночью он постоянно думал о своей девушке. Он написал ее имя на поминальной дощечке[93], возложил подношения и прочитал множество молитв.

Возвращение умерших

Когда наступил первый день Бон – Праздника Умерших, Синдзабуро поставил еду перед домашним алтарем и развесил фонари, чтобы они освещали духам дорогу во время их краткого земного пребывания. Поскольку ночь была теплой, а луна – полной, он уселся на веранде и принялся ждать. Молодой человек чувствовал, что все эти приготовления не должны пропасть даром, и всем сердцем верил, что дух Цую придет к нему.

Звуки «кара-кон, кара-кон» – как будто легкий топот женских гэта – вдруг нарушили тишину. Было в этом звуке что-то странное и призрачное. Синдзабуро поднялся и, посмотрев поверх ограды, увидел двух женщин. Одна из них несла длинный фонарь, к верхнему концу которого были прикреплены шелковые пионы, а другая была одета в прелестные одежды с рисунком осенних цветов. В следующий момент он узнал милую сердцу фигуру Цую и ее служанку Ёнэ.

Когда Ёнэ объяснила молодому самураю, что злобный старик доктор сказал им, будто Синдзабуро мертв, а Синдзабуро в свою очередь поведал своим гостьям, что от того же доктора он узнал, будто его возлюбленная и ее служанка тоже ушли из жизни, две женщины вошли в дом и остались там на всю ночь, возвратившись домой чуть раньше рассвета.

Ночь за ночью они приходили также загадочно, и всегда Ёнэ несла светящийся пионовый фонарь, и всегда они с хозяйкой уходили в один и тот же час.

Шпион

Однажды ночью Томодзо, один из слуг Синдзабуро, живший по соседству со своим хозяином, случайно услышал женские голоса, доносящиеся из дома господина. Он стал подглядывать через щель в сёдзи, и при свете ночного фонаря в комнате увидел, что его хозяин разговаривает с какой-то странной женщиной под москитной сеткой. Их разговор был так необычен, что Томодзо решил во что бы то ни стало рассмотреть лицо этой женщины. Когда ему это удалось, у него волосы на голове встали дыбом, и его бросило в дрожь – ведь он увидел лицо давно умершей женщины. На пальцах у нее не было плоти, и то, что когда-то было пальцами, представляло собой связку гремящих костей. Из плоти была лишь верхняя часть ее тела, ниже талии у нее не было ничего, кроме смутной шевелящейся тени.

Пока Томодзо с ужасом рассматривал эту отвратительную сцену, из комнаты вдруг выпрыгнула фигура второй женщины. Она метнулась к щели, чтобы вырвать подсматривающий глаз Томодзо. С криком ужаса шпион Томодзо помчался в дом Хакуодо Юсаи.

Совет Юсаи