Мифы и легенды Китая

Жалкий и подавленный Гунгун озирался, стоя на болотистой земле, оставшейся после спада воды. Все произошло так внезапно, что он даже не успел ни о чем подумать. Фактически в ту секунду, когда он возжелал мирового господства, его судьба была решена. Он увидел отца, спускавшегося с небес на драконах, и огонь за его плечами. Чувствуя жар пламени, Гунгун ожидал смерти – но не чувствовал ни малейшего раскаяния, лишь позор от поражения. Он не смел встретиться с отцом взглядом и не знал, какого труда тому стоило обуздать драконов, возбужденных и раззадоренных одержанной победой.

Гунгун яростно врезается в гору Бучжоу

Чжужун занес руку, чтобы умертвить Гунгуна, однако медлил: все-таки тот когда-то был его гордостью. Душа его металась, раздираемая одновременно любовью и ненавистью к сыну. «Сынок, беги! – кричало его сердце. – Небесные боги наблюдают за нами, я не могу пощадить тебя!»

Гунгун наконец оправился от потрясения. Издав громкий вопль, он подпрыгнул и остервенело помчался на северо-запад. Гунгун слышал, как за спиной, преследуя его, со свистом рассекают воздух драконы.

Как горько ему было проиграть, как стыдно бежать, как ненавидел он весь мир! И, пожираемый отчаянием, врезался Гунгун в гору Бучжоу, которая служила опорой небосводу.

С оглушительным треском гора переломилась!

И мир, к ужасу и изумлению божеств, преобразился до неузнаваемости: сломанный небесный столп не рухнул окончательно и продолжал кое-как поддерживать небо, а камни, осыпавшиеся от столкновения, приподняли землю с северо-запада. Так небо склонилось к северо-западу, а земля накренилась на юго-восток; солнце, луна и звезды стали двигаться с востока на запад, а Хуанхэ и Янцзы потекли с запада на восток.

Среди божеств не нашлось никого, кто смог бы, подобно Нюйве, починить небесный столп, и с тех пор мир и остался таким.

А что же Гунгун? Отчаянный поступок, который он предпринял в стремлении покончить с собой, наоборот, позволил ему остаться в живых. В суматохе, которая охватила царство богов после произошедших метаморфоз, все забыли про него. Отец же тем более не желал ему смерти и, воспользовавшись неразберихой, отпустил Гунгуна с миром.

На этом сотворение мира богами в китайской мифологии завершилось, Вселенная больше не претерпевала никаких трансформаций. Однако нас здесь больше волнует война между отцом и сыном. Древняя китайская натурфилософия учила концепции пяти стихий – усин, их сочетанию и взаимному соотношению. Согласно ей, огонь и воздух относятся к светлому началу ян, а вода и земля – к темному началу инь. Вода гасит огонь, но сильный жар испаряет воду, и за мифом о противостоянии бога огня и бога воды стоит эта простая по своей сути идея. Конфликт отцов и детей – один из главных мотивов в мифологии любого народа. В греческих мифах отец Зевса, опасаясь, что собственные дети убьют его, проглатывал их живьем – и лишь Зевс, спасенный матерью, избежал этой участи. Повзрослев, Зевс развернул ожесточенную войну против отца, сверг его и стал верховным властителем Вселенной. В этом смысле финал сказания о Гунгуне выглядит более человечным.

За трагедией смертельной схватки между отцами и сыновьями, по-видимому, кроется история оспаривания и присвоения материальных благ в первобытном родовом обществе. Не правда ли, сопоставление китайской и западной мифологии наводит на раздумья из области истории и философии?

Истории о божествах

Священные горы и царство богов

Луна и богиня Сиванму (эпоха Вэй – Цзинь)