Мифы и легенды Китая

Эта душещипательная история не получила должного завершения, что окружило жизнь Шао-хао еще большей таинственностью. Тайбай, представившийся сыном Бай-ди, отнюдь не утруждал себя отцовским долгом по отношению к Шао-хао, и след его в мифах и древних книгах вскоре оборвался. В конце концов великий Хуан-ди назвался дедом мальчика, и таким образом описание Шао-хао как внука Сюаньюаня дошло до наших дней. Но кто же из сыновей Хуан-ди, утаив свое высокое происхождение под личиной сына Бай-ди, встретился с Хуанфу? Много захватывающих легенд можно было бы сложить, пытаясь раскрыть эту тайну! Но поскольку ни в древних письменах, ни в устных сказаниях не сохранилось никакого ключа к ответу, то грядущим поколениям остается лишь гадать самим.

Когда Шао-хао вырос, он основал за далекими восточными морями собственную страну. То было птичье царство, и все должности в нем занимали птицы. Шао-хао более всего беспокоился о смене сезонов в стране птиц, потому что само выживание птичьего народа зависит от окружающей температуры. Поэтому он избрал себе в помощники феникса, царя пернатых, и поставил его начальником над ласточками, сорокопутами, воробьями и фазанами – чувствительными к погоде птицами, – чтобы контролировать смену времен года. В делах государственных Шао-хао также проявил талант, достойный Небесного владыки. Он отобрал пять выдающихся птиц: поручил голубю заведовать просвещением, орлу – командовать войсками, кукушке – руководить строительными работами, соколу – ведать наказаниями и темницами, воробью – отвечать за ремонтные работы и разные хозяйственные дела. Он также избрал пять фазанов руководить всеми ремесленниками и мастерами и назначил девять куропаток управлять сельским хозяйством. Несмотря на маленькие размеры и удаленность от большой земли, птичья страна была более цивилизованной и упорядоченной, чем человеческое царство, где после правления двух небесных императоров, Янь-ди и Хуан-ди, среди диких по натуре людей только-только сформировалась идея государственности.

В этой мирной и богатой стране Шао-хао совершил важное для будущего всего мира божеств дело: он дал воспитание своему племяннику Чжуань-сюю, правнуку Хуан-ди.

Лэй-цзу занимается шелководством

К тому времени Хуан-ди (Сюаньюань) и Янь-ди (Шэньнун) стали двумя самыми могущественными богами в небесных просторах и сравнялись по своей мощи с владыкой Востока, Небесным императором Фуси. Сюаньюань взял в жены богиню Лэй-цзу. Преисполненная человеколюбием, она стала помогать Сюаньюаню и научила людей шелководству и ткачеству, чтобы те могли носить красивые парчовые одежды, как у богов.

Однако даже в жизни этой божественной четы присутствовало большое огорчение.

Их старший сын Чанъи не был умным ребенком. Когда он подрос, то не заботился о саморазвитии, жил жизнью императорского сынка и всюду кичился своим происхождением. Он и думать не хотел о том, чтобы помогать другим божествам и людям в их делах. Раздосадованный Сюаньюань впервые за все время существования мира поступился родственными связями ради общего блага: он вышвырнул Чанъи за Небесные врата и изгнал его в мир смертных, в местечко Жошуй, чтобы тот сам добывал себе пропитание. Жошуй, что в Сычуани, – местность мрачная, болотистая и безлюдная, и жизнь здесь чрезвычайно трудна. Здесь Чанъи взял в жены Нюйшу, и она родила ему сына Ханьлю. Ханьлю же женился на А-нюй, девушке из рода Наоцзы, и от их брака появился на свет Чжуань-сюй.

Стая птиц, возвращавшаяся с юга, поведала Шао-хао о разросшемся семействе Чанъи. Шао-хао растрогался и от прилива чувств всю ночь не сомкнул глаз, а наутро полетел в Жошуй и забрал малолетнего племянника в птичью страну на воспитание.

Портрет Чжуань-сюя

Оказавшись в стране птиц, Чжуань-сюй, будучи кровным родственником Сюаньюаня, был окружен исключительной заботой. Чтобы выпестовать племянника, Шао-хао приказал всем птицам в государстве при виде Чжуань-сюя издавать восхищенные и завистливые восклицания. Благодаря этому Чжуань-сюй быстро избавился от неловкости и смущения, присущих бедняку из Жошуя, и стал проявлять мальчишеское озорство и сообразительность. Больше всего Чжуань-сюя радовало то, что в птичьем царстве постоянно звучала музыка, и благодаря птичьему пению он рос еще более сметливым и воспитанным. Однако Шао-хао прекрасно понимал: для того чтобы племянник обрел дух великого божества, этого недостаточно.

Шао-хао унаследовал от своей матери музыкальный талант, а в песенной круговерти птичьего края его умение играть на цитре (цинь) и гуслях (сэ) расцвело в полной мере. Стоило ему тронуть струны, как вся страна превращалась в один сплошной океан пения. Он хотел, чтобы Чжуань-сюй вырос принцем музыки, поэтому выбрал лучшую во всем царстве древесину и собственноручно изготовил для него пару изящных мелодичных инструментов – гусли и цитру. Струны зазвенели, птицы запели в такт, мелодия волнами разлилась вокруг – и Чжуань-сюй, от души смеясь, весело пустился в пляс.