Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим

Илионей начал с того, что поставил перед царем дары: чашу, головной убор и искусно сделанный скипетр. Он более всего обрадовал Латина, который счел этот дар предзнаменованием того, что чужеземцы не собираются лишать его царской власти. Затем Илионей объяснил, что по поручению пославшего его Энея, ведущего свой род от Дардана, просит клочок земли для того, чтобы поселиться. Он не преминул добавить, что Энею покровительствует Венера, его мать.

– Будет вам земля, – промолвил царь, когда посол кончил говорить. – Обещаю вам: пока я на престоле, будете безвозмездно пользоваться ее дарами. Пусть ваш повелитель Эней прибудет ко мне, чтобы скрепить дружеским рукопожатием узы гостеприимства. И не забудь передать, что в доме у меня выросла дочь и многие готовы взять ее в жены, но знамения не велят выдать ее за мужа из латинского рода. В отчем святилище голос предрек, что должен явиться зять мой издалека и, соединив кровь с моею, имя латинян до звезд он поднимет. Думаю я, что судьбы привели вас на землю мою. Противиться им я не намерен.

Переглянулись послы. Илионей, радости не скрывая, обещал передать Энею предложение царя. При выходе из дворца ожидали посланцев дары. На них Латин не поскупился: триста коней в богатом убранстве, колесница, достойная сына Венеры, запряженная скакунами небесной породы, выращенной Цирцеей обманом от одного из коней, изрыгающих пламя.

В этот час возвращалась Юнона на Олимп, покинув Аргос, с детства любезный сердцу ее. Она с высоты усмотрела троянцев, покинувших корабли и стан воздвигающих, послов и конский табун, поднявший облако пыли.

– Нет! – закричала богиня в гневе великом. – Браку не быть! Факел я брошу в чрево невесты. Свахою будет Беллона [178]. Ждите второго Париса!

Опустившись вихрем на землю, призвала Юнона из подземного царства Аллекто [179]. Среди фурий [180], гибель смертным несущих, нет ужасней ее и коварней. Страх она внушает Плутону. Даже сестры ее ненавидят, столько в ней притворства и злобы.

– Вот, Аллекто, занятие тебя достойное! – обратилась Юнона к дочери ночи. – Позаботься, чтобы не было брака между Энеем и дочерью царской. Пусть троянцам, мне ненавистным, не достанутся земли латинян. Прими любой из тысячи ликов, чтобы разрушить мир, который обещан пришельцам. Сей семена войны беспощадной, и пусть они заколосятся. Никто ведь лучше тебя не умеет вооружать друг против друга братьев, живущих в согласии [181], и наполнять враждою жилища.

Вахканалии

Весть, что царь обещал отдать Лавинию в жены Энею, задела за живое Амату. Вбежав к Латину в слезах, она обрушила на него град упреков.

Дионис (мраморный бюст в Капитолийском музее).

– Подумай, безумец! – вопила Амата. – Кому отдаешь ты нашу голубку? Залетному ястребу! Фригийцу! Словно тебе неизвестно, что фригийский пастух, проникнув в дом Менелая, похитил его супругу Елену и вызвал войну, погубившую Трою и причинившую множество бедствий ахейцам?! Где твоя забота о благе латинян? Где верность данному слову? Где любовь ко мне и к нашему чаду? Ты уверяешь, что богам угодно, чтобы Лавиния стала женой чужеземца. А разве Турн латинского рода? Ведь рутулы потомки аргосцев!

Но не поддался старец Латин уговорам супруги. Слезы жены решения его не изменили. Натолкнувшись на сильную волю, упорство Аматы не надломилось, но разрослось, отравив все ее существо. Так по телу распространяется яд, если места укуса не коснулся огонь. Помутившись сознанием, стала метаться царица по Лавренту, словно волчок, запущенный чьей-то рукою на радость мальчишкам, ускоряющим вращенье игрушки хлыстами. Мало того, покинув дворец, устремилась Амата в чащу лесную и увела с собой дочь. Волосы распустив, грудь раздирая ногтями, носилась несчастная между деревьями, к помощи Вакха взывая:

– Вакх! Эвоэ! Где ты, рожденный из тела Семелы?! Где ты, Дионис, старый мир обошедший, чтобы влить в его жилы кипенье юности? Где твоя свита в шкурах звериных, что тирсы возносит и славит тебя песней хмельною? Вакх, ты один лишь достоин познать мою дочь.

Безумье Аматы стало примером для многих матрон латинской земли, и они, презрев супружеский долг и заботы о доме, бежали в чащи лесные и там гнали зверей и, их настигая, разрывали на части. Всех их хлестала стрекалом Вакха Аллекто, оставаясь незримой [182].

Сон Турна [183]

Над благодатной равниной, к югу от Альбулы быстротекущей, холм возвышался, превращенный в неприступную крепость. Стены ее приказала построить беглянка Даная, дочь владыки аргосцев, мать героя Персея [184]. Крепости было дано гордое имя Ардея. Жила в ней Даная вместе с супругом Пилумном. Сыном супружеской пары был Давн, а наследником Давна – Турн, прославивший имя свое в битвах с тирренами.