Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

— «Многоликий» и «Следящий за огнем» — вот ваши имена! — отвечал умерший, и змеи-привратники открывали врата.

Прежде чем войти в Загробное Царство, египтянин должен был остановиться в проеме ворот и сказать, обращаясь к Осирису:

— О великий владыка Дуата! Я пришел к тебе, дабы обрести в твоем Царстве блаженство и покой. Сердце мое безгрешно. Пусть же великий Ра осветит мне путь!

За вратами начинались две извилистые тропы. Обе они вели к Чертогу Двух Истин; надо было только выбрать одну, любую. И в обоих случаях путь предстоял нелегкий. Тропы разделяла огненная река. Бешено ревело пламя, сверху на голову сыпались раскаленные угли, душил и выедал глаза ядовитый дым. Чтобы не задохнуться, умерший должен был иметь при себе амулет с изображением бога воздуха Шу.

«Карта» Дуата. Посередине — огненная река; по берегам реки (сверху и снизу) — тропы к Великому Чертогу Двух Истин

По берегам реки обитали чудовища и гигантские змеи. Пройти по тропе мог только тот, кто знал их имена, правильно произносил заклинания и имел при себе талисманы, спасающие от бед и опасностей.

За рекой тропинки вновь смыкались. Здесь дорога упиралась во вторые врата.

Чтобы облегчить умершим странствие по Дуату, боги создали там ариты — тихие безопасные уголки в гротах и в пещерах. Ни змеи, ни скорпионы в ариты не заползали; там журчала родниковая вода, было светло и легко дышалось. В арите покойный мог отдохнуть и набраться сил для дальнейшего путешествия. Но войти в блаженный уголок мог, конечно, не всякий, а лишь тот, кто знал волшебные заклинания и имена всех демонов, стоящих на страже.

Миновав все врата, умерший наконец достигал цели своего путешествия — Великого Чертога Двух Истин.

Суд Осириса и вечная жизнь в Полях Камыша

На пороге Великого Чертога умершего встречал Анубис.

— Приветствую тебя, великий среди богов Загробного Мира! Я пришел к тебе, господин мой, — говорил умерший.

Шакалоголовый бог подземелья величественно хранил безмолвие. Выслушав приветствие, он брал египтянина за руку и вел в зал, где вершился Суд.

Они шли мимо статуй и мимо колонн, обвитых живыми змеями. Из темноты навстречу им то и дело выползали чудовища и, оскаля пасти, сурово требовали назвать их имена. Ответ должен был держать умерший — Анубис безмолвствовал и ждал.

И вот открывались последние двери, и египтянин вслед за Анубисом вступал в зал Суда.

Здесь в тишине и торжественном полумраке восседали боги-судьи: две Эннеады богов, Великая и Малая ^[65]. Перед каждой из двух Эннеад египтянин должен был держать ответ за свои земные дела, дважды должен был доказать, что все его клятвы в безгрешности не лживы, а истинны. Поэтому зал Суда и назывался Чертогом Двух Истин.

Головные уборы судей украшало перо Истины — перо Маат.

Великая Эннеада, в которую входили Ра, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Исида, Гор — сын Осириса, Хатхор, Ху (Воля) и Сиа (Разум), начинала допрос умершего.

— Кто ты? Назови свое имя, — требовали боги.

Покойный называл себя.

— Откуда ты прибыл? — следовал второй вопрос.

Египтянин называл город, в котором он жил.

Когда допрос заканчивался, перед Великой Эннеадой выступали свидетели — Месхент, Шаи и Ба покойного. Они рассказывали, какие египтянин совершал в жизни хорошие и какие дурные поступки.

Выслушав свидетелей, боги Великой Эннеады поворачивали головы и в упор смотрели на умершего. Египтянин трепетно устремлял взгляд им навстречу, надеясь по лицам судей угадать, милостивы они к нему или суровы. Но бесстрастны были лики богов, и египтянин, опустив глаза, замирал в покорном ожидании.

— Говори о себе, — раздавалось тогда в подземелье. Это приказывал сам Ра.

И умерший, подняв правую руку в знак того, что он клянется говорить только правду, оглашал перед судейской Эннеадой свою оправдательную речь — «Исповедь отрицания»:

Я не совершал несправедливостей против людей.
Я не притеснял ближних.
Я не грабил бедных.
Я не делал того, что неугодно богам.
Я не подстрекал слугу против его хозяина

^[66].. .

Так он перечислял сорок два преступления, клятвенно заверяя богов, что ни в едином из них он не виновен.

А судьи по-прежнему были бесстрастны. Тщетно умерший заглядывал им в глаза в надежде угадать свою участь. Следовал приказ повернуться лицом к Малой Эннеаде и произнести «Вторую оправдательную речь».

И опять, называя по имени каждого из сорока двух богов Эннеады, египтянин перечислял сорок два преступления, заверяя, что он ни к одному не причастен: