Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

— Ты так любознателен и умен, — отвечала она, — что мне следует дать тебе еще несколько полезных наставлений. Будь же другом для своих близких и нетороплив на месть, если они обидят тебя: лучше терпеливо перенеси их обиду. Остерегайся зла и не обижай женщин. Не затевай ссор с целою толпою воинственных людей: они сейчас же огласят тебя трусом, и народ поверит им; бейся лучше с каждым из них один на один. Если случится тебе проезжать местом, где живут злые подземные духи, не задумывайся глубоко и остерегайся их; никогда не останавливайся на пути, разве только когда застигнет тебя ночь, потому что эти злые подземные духи часто доводят до умопомрачения неосторожных путников. Когда встретишь пьяного, который будет говорить тебе глупости, не вступай с ним в пререкание, пока не вернется к нему рассудок: такие встречи нередко приносят большое горе и даже иногда доводят до убийства. Выходи на бой с врагами, а не жди, чтобы они сожгли тебя вместе с твоим домом, и будь верен своей клятве, потому что страшное возмездие ждет вероломных. Заботься об умерших, какая бы смерть ни постигла их — от болезни ли, от оружия ли, или в море, и не оставляй тел их без погребения. Не доверяйся тому, у кого убил ты в бою отца, брата или друга, — как бы молод ни был этот человек, ты всегда можешь найти в нем волка. Остерегайся коварных советов друзей. О будущем твоем мало могу я сказать, — берегись только, как бы не погубила тебя ненависть своих же близких друзей.

— Нет на свете мужчины мудрее тебя, — сказал Сигурд, — и я клянусь в том, что на тебе хочу я жениться, потому что ты только и пришлась мне по сердцу.

— Ия тоже за тебя охотно пойду замуж, — отвечала она.

Уговор этот закрепили они между собою торжественною клятвой.

XVI

Поехал Сигурд своею дорогою. Щит его был окован червонным золотом и на нем был изображен дракон, темно–бурый сверху и светло–розовый снизу; и тот же самый знак носил он на шлеме, седле и на всем вооружении, сверкавшем золотыми украшениями, и носил он его для того, чтобы все видевшие знали, что он за человек и что это он убил дракона Фафнира. Его красивые темные волосы длинными локонами падали на плечи; его короткая густая борода была так же темна, как и волосы; нос у него был горбатый, а лицо — широкое, с большими скулами и такими проницательными, острыми глазами, что почти никто не мог выдержать их взгляда. Он был так широк в плечах, что издали легко можно было подумать, что это идет не один, а два человека. Роста был он также необыкновенного, а сила его, кажется, превосходила даже его рост. При всем том был он очень мудрый человек, часто предугадывал то, что должно было случиться, и понимал язык птиц, а потому редко бывало, чтобы что–нибудь застигло его врасплох. Когда же на собраниях выступал он вперед и начинал говорить, он говорил так долго, убедительно и красноречиво, что слушатели поневоле соглашались с ним. Величайшею его отрадой было помогать своим и испытывать свои силы на великих подвигах, потому что был он отважен и смел и никогда не знавал страха.

Ехал Сигурд на своем коне, который нес не только его самого в полном вооружении, но также и все его сокровища. Ехал он на юг, за Рейн, в царство короля Гиуки.

Король Гиуки был женат на чародейке Гримгильде, причинявшей людям много зла своим колдовством. Сыновья их считались в числе самых сильных и отважных воинов, а дочь их, Гудрунь, далеко вокруг славилась своею красотой.

Раз утром, проснувшись грустная и печальная, сказала Гудрунь своим прислужницам, что не в силах она веселиться в этот день, и когда одна из них спросила о причине, Гудрунь отвечала:

— Сон, что приснился мне, тяжело лежит у меня на сердце; объясни же мне сон мой, раз уж ты заговорила об этом.

— Расскажи сон свой, — сказала другая прислужница, — но не сокрушайся о нем, потому что сны часто предсказывают лишь непогоду.

— Нет, этот сон не к непогоде, — отвечала Гудрунь. — Приснился мне красивый сокол; он сидел у меня на руке, и перья на нем были цвета золота.

— Давно славишься ты разумом, красотой и обходительностью, — отвечала ей служанка, — и теперь, вероятно, приедет и посватается к тебе какой–нибудь королевский сын.

— Казалось мне, что на всем свете не могло быть ничего прекраснее этого сокола, — продолжала Гудрунь, — и за него была я готова отдать все, что имею.

— Да, так это и выходит, что мужем твоим будет замечательный человек, которого ты будешь очень любить.

— Одно только беспокоит меня, — отвечала Гудрунь, — я не знаю, кто он такой, а потому хочу я съездить к Брунгильде и поговорить с нею: она должна это знать.

Тогда прислужницы одели и нарядили Гудрунь, и, взяв с собою нескольких из своих женщин, поехала она во дворец Брунгильды, что стоял на высокой горе, разукрашенный золотом.

— Это, верно, Гудрунь, дочь короля Гиуки, — сказала Брунгильда, когда слуги известили ее о их прибытии. — Как раз сегодня ночью видела я ее во сне.