Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

Эльф мялся, мялся, однако же должен был под конец согласиться, потому что Вильде твердо стоял на своем, и, дав ему слово, исчез вместе с башмачком. На другое же утро Вильде побежал в конюшню, запряг двух коней в плуг и выехал на поле. Что ни проведет борозду, то из нее и выскочит червонец, и так при каждой борозде; он только знай себе их подбирает да в карман складывает. С тех пор его с пашни и согнать было невозможно. Он к своим лошадям прикупил еще лошадей восемь, холил их, ласкал, кормил овсом досыта да с раннего утра до позднего вечера только тем и занимался, что бродил из конца в конец пашни за плугом и собирал червонцы. Ненасытная жажда к золоту усиливалась в нем с каждым часом все более и более. Днем не мог он усидеть дома: все ходил по своему золотому полю, а ночью не мог спать — все лежал на своих мешках с золотом, пересчитывая червонцы и вздрагивая при малейшем шорохе. Желая скрыть от всех свою тайну, он стал молчалив, угрюм и постоянно избегал всех сношений с людьми: не стал он ходить ни к кому и запирался даже от своих домашних. Недолго могла крепкая натура Вильде выдержать такую ужасную жизнь, которая вся состояла из одних тревог, безотрадных трудов и жестоких нравственных мучений: в несколько месяцев он до того похудел и побледнел, что все с жалостью на него смотрели и, не зная настоящей цели его постоянного труженичества, стали считать его за сумасшедшего. Однажды осенью, когда Вильде по обычаю своему выехал с рассветом на поле и, едва передвигая ноги, побрел по новой борозде, силы ему изменили: он упал ничком на землю и умер. С ним умерла и тайна, сгубившая его. Только уже спустя несколько месяцев его жена и дети открыли в дальнем углу подвала несколько ящиков, полных светлыми червонцами, и зажили себе припеваючи».

Но потеря стеклянного башмачка для эльфов и карликов еще не так важна, как потеря шапочки или того серебряного колокольчика, который обыкновенно бывает пришит к ней наверху: оба эти обстоятельства для них сущее горе.

«К дардесгеймским [6]холмам карликов, — говорит одна немецкая легенда, — примыкало некогда поле, засеянное горохом, принадлежавшее кузнецу Рихтеру. Он подметил, что около того времени, когда созревшие стручки стали всего слаще, их кто–то начал обрывать по ночам. Чтобы поймать вора, Рихтер построил себе на поле шалаш и стал день и ночь стеречь свой горох; но днем он ничего не замечал, а каждое утро видел ясно, что, несмотря на его ночную стражу, кто–то по–прежнему дочиста продолжал обрывать стручки. Раздосадованный своими тщетными попытками поймать вора, Рихтер задумал обмолотить остальной горох на поле, чтобы ему хоть что–нибудь осталось от всего урожая. С рассветом на следующий день принялся он за работу, но не успел еще обмолотить и десятой доли всего поля, как при одном взмахе цепом услышал у себя под ногами какой–то странный визг. Оглядывается, всматривается и видит, что у самой ноги его лежит крошечный карлик, которому он ударом цепа разбил голову и сшиб с нее шапочку–невидимку. Рихтер хотел поднять его, но тот сам быстро вскочил на ноги, пустился стремглав бежать к горам и исчез в них. С тех пор ни одна горошина на поле кузнеца Рихтера не пропадала более».

На Рюгене рассказывают, что однажды «какой–то эльф обронил серебряный колокольчик со своей шапочки во время ночных плясок на лужайке, где обыкновенно пас овец молодой пастушок Шлагентейфель. Сначала эльф не заметил своей потери, но потом, возвратившись в холмы, хватился колокольчика, бросался и туда и сюда, нигде его не нашел и с горем увидел, что обронил его на поле. Как быть? Между эльфами положено, что если кто потеряет колокольчик с шапочки, тот не смеет заснуть ни на минуту, пока его не отыщет. Пустился бедный эльф искать свой колокольчик на земле и для этого должен был оборачиваться то птицей, то зверем, то змеей, то принимать на себя человеческий образ, и долго, очень долго искал он понапрасну, пока нечаянный случай не навел его на настоящую дорогу. Колокольчик поднят был Шлагентейфелем, которому на следующий же день хозяин велел пасти свои стада на другом поле, далеко от первого; вот почему и не мог так долго бедный эльф напасть на след потерянной вещи. Раз случилось ему в виде маленькой птички лететь через новое пастбище Шлагентейфеля, и, прислушиваясь к веселому побрякиванию колокольчиков на шее волов и овец, щипавших на поле травку, эльф вспомнил про свой колокольчик и жалобно запел:

Серенький козельчик,
Беленький барашек!
Будь мой колокольчик
Да на вашей шее,
Был бы я спокоен,
Были б вы богаты!