Мифы и легенды народов мира. Том 8. Древняя Индия

Сами царства, судя по их описаниям, были невелики и не превышали по своим размерам греческих полисов, которыми первоначально также управляли цари (басулеи). Нет недостатка и в именах царей, распределенных по двум династиям — Солнечной и Лунной. Бесспорно, за рассказами об этих царях стоит какая–то реальность, но не представляется возможным отделить ее от мифов и прямых вымыслов позднего времени, имевших целью возвеличить те или иные царства. Тем более затруднительно представить даже в самых общих чертах процесс возникновения древнеиндийского государства.

Однако ко времени Будды (VI в. до н. э.) уже существовали достаточно мощные государственные образования, обозначенные в источниках как «шестнадцать великих стран» (маханджапад), в число которых входили Магадха, Кошала, Гандхара и др. Сам термин «великие страны» предполагает и множество других, менее значительных. Их названия фигурируют и в сравнительно ранних, и в поздних источниках.

Раздробленность Индии, сохранявшаяся до времени Александра Македонского, вела к постоянному соперничеству между правителями, непрекращающимся войнам между ними, делавшим Индию легкой добычей завоевателей.

Веды

У арьев в процессе освоения ими Индии не было письменности, а значит, и летописей, фиксировавших события внешне- и внутриполитической истории. Духовная же их история, восходящая к этим и еще более отдаленным временам, дошла до нас в ведах — поэтических сборниках на особой, не совпадающей с санскритом разновидности древнеиндийского языка, наиболее близкой к авестийскому языку. Слово veda восходит к индоевропейской основе ved, от которой в русском произошли слова «ведать», «ведьма». Это священное знание, обладание которым постигалось интуицией, внутренним взором. Создатели вед были не столько жрецами, сколько провидцами, подобными не Гомеру, а его героям Орфею и Калханту, а само сочинение гимнов и их воспроизведение воспринималось как священнодействие. Наиболее архаичный материал вобрал в себя огромный сборник «Ригведа» — первый по времени из дошедшихдо нас памятников древнеиндийской словесности. К «Ригведе» примыкают два других сборника — «Самаведа», содержащая наставления об исполнении гимнов, и «Яджурведа», включающая описание деталей ритуала. Особое место среди ведийских текстов занимает «Атхарваведа», сборник заклинаний и заговоров, используемых для защиты от всякого рода напастей — болезней, укусов змей, колдовства, нечистой силы. Создатели гимнов прибегают и к помощи богов, но прежде всего они рассчитывают на магическую силу слова и обряда. В центре, таким образом, — человек, но он живет в мире мифов, и косвенно сборник дает ценнейшую информацию о том, как воспринималась на простонародном уровне религиозно–мифологическая концепция «Ригведы» и двух ее сестер, объединенных не только содержанием, но и общим названием — «Троякое знание». Но возвратимся к «Ригведе», самой древней и самостоятельной части вед. Гимны «Ригведы» образуют мандалы («круги»; ср. лат. mundus — «мир», «мироздание»). Всего их десять, при этом первая и десятая мандалы состоят из одинакового числа гимнов, явное свидетельство стадии упорядочивания, собирания собрания, возможно совпавшей с записью гимнов. Точное время последней неизвестно. Первое упоминание рукописи «Ригведы» принадлежит знаменитому путешественнику XI в. Ал–Бируни.

На работу составителей указывает содержание и форма отдельных манд ал. Гимны мандалы VIII имеют особую строфическую структуру (объединение в одну строфу стихов разных размеров). При этом она содержит наибольшее число длинных и зачастую редких гимнов с персонажами, имена которых не поддаются толкованию на индоевропейской основе. Особенностью мандалы IX является то, что все ее гимны посвящены богу Соме. Мандала X выделяется новизной космогонических идей, исчезновением некоторых старых и появлением новых богов — персонификаций абстрактных явлений, развитием редких в предшествующих мандалах элементов диалогического повествования. На этом основании ее считают добавлением к ранее существовавшим мандалам.

Значительная часть гимнов упоминает автора–певца, обращающегося во вводной части с мольбою к богу или группе богов. Но эти указания столь же недостоверны, как в библейских псалмах. Подчас авторами гимнов названы сами боги, в других случаях имя риши извлекается из самого гимна. В то же время пометки о мнимом авторстве важны для установления отдельных школ риши, которым приписывалось полубожественное происхождение.

В «Ригведе» гимны отождествляются с колесницами, и за этой метафорой, которая может показаться надуманной, стоит социальная реальность. Для певцов–риши гимн был таким же признаком общественного положения, как для раджани (кшатриев) — боевая колесница. Он был единственной возможностью выявить интеллект, талант и благоволение богов. Между риши устраивались такие же состязания, как между колесничими, и поэтому можно было говорить о том, что они «запрягают свои гимны».