Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа

Громко оплакивает Дитрих своих воинов, но потом достает свои военные доспехи и оружие, вооружается с помощью Хильдебранда и идет сам сразиться с оставшимися в живых бургундами.

Мрачно и безмолвно стоят они перед входом в дом, прислонившись к стене.

— Вот идет сюда король Дитрих, — говорит Хаген из Тронье. — Конечно, он желает сразиться с нами за то, что мы перебили его воинов. Но как ни грозен он и как он ни силен, а я все–таки готов вступить с ним в бой.

Услыхали это Дитрих и Хильдебранд. Пошел Дитрих туда, где стояли у стены бургундские витязи, и опустил на землю свой щит.

— Как мог ты, король Гунтер, славный чужеземный витязь, причинить мне такое горе? — печально заговорил Дитрих. — Мало того, что убили вы Рюдегера, вы перебили еще и всех моих воинов! Никогда не утешусь я в такой потере. Подумайте же теперь о себе самих.

— Вина наша не так уж велика, — отвечал Хаген, — воины твои сами ворвались вооруженные к нам в зал. Тебе, верно, не совсем так передали дело.

— Чему мне верить? Хильдебранд сказал мне, что мои амелунгские воины потребовали от вас выдачи тела Рюдегера, а вы отвечали на это только насмешками.

— Они хотели вынести из зала тело Рюдегера, а я отказал в этом, но чтобы досадить королю Этцелю, а не им, — сказал Гунтер.

— Будь по–твоему, — отвечал Дитрих, — но все же, славный король, должен ты вознаградить меня за обиду: сдайся мне в плен, ты и твой воин, и я буду охранять вас как только могу, и тогда никто из гуннов не причинит вам здесь никакого вреда. Во мне найдете вы не врага, а друга и защитника.

— Бог не допустит, чтобы сдались тебе в плен два воина, еще так бодро стоящие под оружием, — воскликнул Хаген, — то было бы дурное и позорное дело!

— Не отказывайтесь так легко, — продолжал Дитрих, — вы причинили мне такое горе, что по чести должны бы были вознаградить меня за него. Я же даю вам слово, что с почетом провожу вас в вашу землю или же сам погибну. Ради вас готов я позабыть свою обиду.

— Напрасно уговариваешь ты нас, — перебил его Хаген, — ведь о нас станут говорить, что два храбрых воина сдались тебе в

плен, между тем как при тебе никого не было, кроме Хильдебранда.

Тут вмешался в переговоры и Хильдебранд, убеждая воинов принять мир на таком условии:

— Господин мой потерпел от вас обиду и по праву требует себе удовлетворения.

Но все убеждения напрасны. Хаген первый стремительно нападает на Дитриха и, несмотря на всю свою усталость, довольно долго выдерживает борьбу с могучим и свежим врагом.

Наконец Дитрих наносит ему глубокую рану и, отбросив щит, связанного отводит его к королеве и передает его ей. Кримхильда приказывает заключить его в темницу. Между тем Дитрих возвращается к Гунтеру и после горячей схватки и его, связанного, приводит к королеве.

— Вот, госпожа, — говорит он ей, — привел я тебе таких пленников, каких никому еще не удавалось захватить, а потому прошу тебя: ради меня не причиняй им зла.

Кримхильда обещает, и отважный воин поспешно уходит от нее, заливаясь слезами.

Кримхильда же приказала заключить в темницу и Гунтера, но отдельно от Хагена, чтобы они не могли видеться и говорить между собою.

Несколько времени спустя пошла королева к Хагену и злобно заговорила с ним.

— Если отдашь ты мне то, что ты у меня взял, то, пожалуй, вернешься еще в бургундию живым, — сказала она ему.

— Напрасны твои слова, благородная королева, — отвечал ей грозный Хаген, — я поклялся, что не открою клада никому, пока жив хоть один из моих господ.

«Ну, доведу же дело до конца!» — подумала королева и приказала убить своего брата. Ему отрубили голову и за волосы принесли ее к Хагену. Велико же было его горе! Увидя голову своего короля, витязь сказал Кримхильде:

— Нет уже в живых бургундского короля; нет в живых ни Гизельгера, ни Фолькера, ни Данкварта, ни Гернота: кроме меня да Бога, никто не знает места, где скрыт клад, и для тебя, ведьма, теперь он потерян навсегда!

— Плохо же расчелся ты со мной! — воскликнула Кримхильда. — Ну, по крайней мере, я оставлю у себя хоть меч Зигфрида, — был он при моем милом в то время, когда вы вероломно лишили его жизни.

Сказав это, вытащила она из ножен меч и отсекла им Хагену голову.

Увидал это король Этцель и сильно огорчился.

— О горе! — воскликнул он. — Рукою женщины убит тут лучший боец, когда–либо бывавший в битвах и носивший щит! Жаль мне его, хотя и был он мне врагом!

— Это убийство принесет ей мало пользы! — воскликнул Хильдебранд. — Что бы со мною ни было и хотя и мне самому причинил он много горя и бед, но все же намерен я отомстить за смерть этого отважного витязя.

В гневе бросился он к Кримхильде и стал наносить ей удары своим мечом. Напрасно в ужасе металась она и кричала — Хильдебранд изрубил ее в куски.

Заплакали тут король Этцель и Дитрих, и долго и горько оплакивали они своих родичей и воинов. Много пало тогда честных воинов, и весь народ горевал и оплакивал их. Бедою сменился королевский веселый пир! Так часто радость уступает место горю.

Песня о Кудруне Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон