Мифы и легенды рыцарской эпохи

Рыцари обеих сторон были полны решимости продолжать бой, пока хватит сил держать копья. Там не было места трусости; благородные юноши Англии и Шотландии демонстрировали чудеса храбрости и непревзойденное мужество. Воины так сгрудились, что лучники не могли стрелять, опасаясь попасть в своих, и бились врукопашную. Шотландцы сражались с невиданной храбростью, ведь англичан было втрое больше. Я не хочу сказать, что англичане проявили меньше отваги; они были готовы скорее погибнуть или попасть в плен, чем бежать с поля боя, но все-таки их было больше, чем шотландцев. Воины, сражавшиеся под знаменами Дугласа и Перси, делали все возможное, чтобы добиться победы. Но в этом бою англичане были настолько сильнее, что заставили шотландцев отступать. Граф Дуглас при виде отступающих воинов схватил боевой топор и ринулся в гущу противника, нанося удары направо и налево. Ни доспехи, ни шлемы не могли защитить от безжалостных ударов его боевого топора, и англичанам не оставалось ничего другого, как расступаться перед Дугласом. Так он наступал, словно новый Гектор,[107] вдохновляя своих воинов личным примером в надежде отвоевать утраченные позиции и завоевать победу, пока не встретился с тремя копьями, направленными на него.

Одно поразило его в плечо, второе в живот, а третье вошло в бедро. Упав на землю, он продолжал отчаянно отбиваться. Дуглас уже не поднялся с земли. Хотя в небе сияла луна, но было уже довольно темно, и три английских всадника догадались, что поразили какого-то знатного воина, но не поняли, что это был граф Дуглас. Если бы они знали об этом, то от радости сражались бы с удвоенной силой, и победа, безусловно, была бы на их стороне. Шотландцы не знали о своей потере до окончания битвы, а если бы знали, то от отчаяния наверняка бы потерпели поражение.

А сейчас я расскажу, что случилось с графом после того, как он упал на землю. Не обратив никакого внимания, англичане прошли мимо, не предполагая, что на земле с разбитой головой и воткнутым в бедро копьем лежит их главный враг. На другом конце поля отважно сражался граф Марч и Данбара. Граф Мар так яростно преследовал англичан, что они не знали, как противостоять его натиску. Из всех сражений, о которых говорилось в этой истории, это сражение было самым ожесточенным. Не было ни одного воина, ни одного рыцаря, который бы не проявил отваги в рукопашном бою. В чем-то это сражение напоминало битву при Кошереле,[108] которая также долго и горячо обсуждалась.

Сыновья графа Нортумберлендского, сэр Генри и сэр Ральф, возглавившие поход, показали себя храбрыми рыцарями. С сэром Ральфом едва не произошло того же, что случилось с графом Дугласом. Оказавшись в гуще противника, он был тяжело ранен и, почти бездыханный, сдался шотландскому рыцарю сэру Джону Максвеллу.

Поскольку было темно, и сэр Максвелл не узнал пленника, он попросил его назвать свое имя. Сильно ослабевший от потери крови сэр Ральф чуть слышно прошептал, что он сэр Ральф Перси.

– Теперь, сэр Ральф, ты мой пленник! – воскликнул рыцарь. – Меня зовут Максвелл.

– Я согласен, – сказал сэр Ральф, – но удели мне немного внимания. Я серьезно ранен, и мои наголенники полны крови.

Шотландец повел себя очень достойно. Услышав крик графа Мара и увидев приближающееся знамя, сэр Максвелл направился к графу.

– Господин, – обратился он к нему, – я взял в плен сэра Ральфа Перси. Передаю его вам. Пусть о нем позаботятся, поскольку он тяжело ранен.

Граф Мар очень обрадовался и сказал:

– Максвелл, сегодня ты славно потрудился.

Граф поручил пленника своим людям, которые перевязали его раны. Битва не утихала, и в тот момент никто не мог сказать, кто в результате окажется победителем.

В ту ночь молодой граф Дуглас проявил чудеса отваги, но поверженный наземь, окруженный огромной толпой, он не смог подняться на ноги. Его люди старались держаться как можно ближе к нему, в том числе и его кузенам, сэру Джеймсу Линдсею, сэру Джону Синклеру и сэру Уолтеру Синклеру. Рядом с графом находился отважный рыцарь, который всю ночь следовал за графом с боевым топором в руках и не раз помогал графу отбиваться от англичан. Он был капелланом, но на эту ночь превратился в храброго всадника. Своим поведением он заслужил благодарность соплеменников и в том же году в качестве награды получил звание архидьякона и стал каноником в Абердине. Его звали сэр Уильям из Норт-Бервика. По правде говоря, он был словно создан для того, чтобы блистать в сражениях, и в этом бою получил серьезное ранение. Когда перечисленные выше рыцари подъехали к графу Дугласу, он находился в тяжелом состоянии, как и лежавший рядом с ним рыцарь, сэр Роберт Харт, который всю ночь сражался бок о бок с графом и получил пятнадцать ран от копий и другого оружия.

– Кузен, – спросил графа Дугласа сэр Джон Синклер, – как ты себя чувствуешь?