Мифы и легенды старой Одессы

В другой раз сюжет крутился вокруг составления полицией протоколов о неудовлетворительном санитарном состоянии такого-то домовладения. Это был стандартный приём получения взяток полицейскими чинами по надуманным поводам. Существовала даже негласная такса, 50 рублей. Но некий полицейский чин решил срубить бабла по полной: «Триста рубликов!» Домовладелец: «Что ты, батенька, белены объелся? Бери пятьдесят — и делу конец». А тот, мол, никак не получится: надо и с приставом поделиться, и с помощником пристава. Тогда обиженный приехал жаловаться градоначальнику. «Ах он мерзавец, — закричал взбешенный генерал, — подать его, скотину, сюда». Доставили обидчика. «Это ты составлял протокол у N?» — «Так точно, ваше превосходительство» — «Ты требовал, мерзавец, с него триста рублей хабара за протокол?» Ответчик видит: свидетель налицо, отпираться невозможно. «Так точно, ваше превосходительство». — «Ах ты… (Следует обычная трехэтажная симфония)». Обращается к N: «Дай-ка мне пятьдесят рублей». N почтительно подает генералу две 25-рублевые ассигнации. Зеленой швыряет их полицейскому: «На, бери, мерзавец, и сейчас порвать протокол. Ступай вон!»

Таких курьезных историй не счесть. Сказывают, сам император заинтересовался капитаном Зеленым, когда услышал его рык с подходящего к пристани корабля, адресованный кому-то из команды: «Что ты как вошь по мокрому *** лезешь».

Известный художник Соломон Яковлевич Кишиневский в своих воспоминаниях тоже ошибался в написании фамилии, что, естественно, способствовало усилению путаницы. И в этих мемуарах запечатлена серия курьезных сюжетов, иронически характеризующая самодурство облечённого властью бравого контр-адмирала:

«Обыватели города ежеминутно ждали от начальства какую-нибудь сумасбродную выходку. В городе только и слышно было: «Что Зеленый? Кого выругал? На кого накричал? Кого арестовал?» (…) Слова «еврей» для нашего градоначальника не существовало. Слово же «жид» употреблялось им частенько… И вот одна еврейка пожелала получить от Зеленого бесплатный проезд по железной дороге. Зеленый же не был из числа склонных помочь еврею. «Билет?! Билет ты хочешь!!! Чтобы духа твоего не было здесь! Вон сейчас же отсюда! Слышишь?!!» — «Ша, ша! — Ваше превосходительство, — прервала Зеленого не растерявшаяся еврейка, — не шумите так! Мы все знаем, что Вы таки сумасшедший, но мы таки знаем, что Вы и справедливый человек и таки «нет-да» — дадите мне билет!» Кругом все смеялись, смеялся и сам Зеленый. Еврейка получила билет… В другой раз одна молодая женщина пришла в канцелярию для получения заграничного паспорта. «Что? — заревел Зеленый, — за границу хочешь? Что, мало тут у тебя своих *** так тебе ещё за границу нужно? Курва ты этакая! Мать! Мать! Мать!!» Просительница упала в обморок. Зеленый, увидев, что переступил границы, распорядился о выдаче просительнице паспорта (…) Раз, когда на одном каком-то общественном празднике его жена пожелала быть самостоятельною, выйти из-под надзора упоённого властью градоправителя — Зеленый приказал ее арестовать и подвергнуть домашнему аресту. Присутствовавший здесь же пристав самолично препроводил «арестованную» к месту заключения — и это при всём честном народе, нисколько не стесняясь общественным мнением и игнорируя всех присутствующих…»

Оригинальные выходки знаменитого циркового актера Анатолия Дурова, возмущённого сумасбродством градоначальника, широко известны, многократно описаны, отчасти экранизированы и тоже в некотором роде сделались легендами. Наиболее часто вспоминают эпизод, в котором выкрашенный зеленой краской крупный боров принимает на арене поклоны сохранивших натуральный цвет товарок. Согласно другой версии, от него отворачиваются, и следует двусмысленная ремарка Дурова: «Даже свиньи не любят зелёного».

Бунин и Бунин

Курьезный сюжет о номинации улицы Бунина, она же Розы Люксембург, она же Полицейская, тоже породил много слухов и тоже, каюсь, с моей подачи. Улица называлась Полицейской: здесь, на стыке с Преображенской и Полицейской площадью издавна располагалось Управление Городской полиции. И здесь странным и даже несколько курьёзным образом соприкоснулись судьбы очень-очень дальних родственников, Ивана Алексеевича и Якова Ивановича Буниных. Но не стану забегать вперед.