Мифы и правда о погромах

Напрасно из окрестных зданий: биржи, «Литературно-Артистического» общества, зубоврачебной школы Хацкеля Табака и разных других — столь же публичных, иудейских «заведений», притаившиеся за стенами и дверьми, а то и на чердаках, «молодые евреи», шаббесгои и «шлюхательницы», предательскою стрельбою по войскам, старались ослабить панику. Рвань лапсердаков, шляпки и башмаки, накидки и пальто, юбки и зонтики, красные банты, ленты и флаги сплошь покрывали думскую площадь…

Что же касается убитых и раненых, то все они, понятно, оказались — русскими.

Д. Осерчал русский народ и стал бунтарей учить уму-разуму!.. Из многотысячной толпы, приукрашенной «знаками свободы», не осталось, в несколько минут, никого. Не только красный бант, юбка или лента, а и студенческая фуражка или тужурка исчезли с глаз долой.

Горе было попадавшемуся с красною тряпкою! Да и «воспитанникам» университета или политехникума приходилось «брать рекорды» ещё невиданной резвости…

Все окружающие Думу дома, чердаки и подвалы, — даже места уединения, были переполнены «гражданами социал-демократической республики». Но многих и оттуда призывали к ответу…

Потомки сподвижников Гонты и Железняка дали «избранному» народу первое предостережение… Они, — напомнили, как «жидова» и духу Запорожского боялась!..

E. «Еврейское царство настало!.. Если власти ничего не делают, то мы сами должны защищаться!»

«Эта гульня скоро переменится!..» «Оцэ дожили, що жиды рвут Царские портреты! Що ж дальше будэ?!..»

«Бей жидов, дуй крамольников!» — гремело в воздухе…. «Евреев надо всех уничтожить!» «Мы им покажем свою правду — истину!» «Постоим за нашего Батюшку-Царя!» «Вам бы защищать Царские портреты в Думе, а не жидовские лавки!» «Стреляй! — А где ты был, когда рвали портреты в Думе?» «Как-таки, — разорвали портрет Царя-Батюшки, и все — жиды? Бей их! Они изменники!» «Ты берёшься защищать жидов, — ты тоже из красных?!» «Эх, вы, жиды паршивые!..» «Ты кто, — жидовский наймит, что защищаешь евреев?» «Посмотри лучше, как в Думе портреты разорвали и разломали вензеля!» «Ты нас разгоняешь, — а где ты был, когда в Думе разрывали портреты?». «Бей жидов!».. — Вот что слышалось по всему Киеву, 18–21-го октября 190 5 года.

Ж. Между тем, ещё около 7 часов вечера, 18-го октября, на Троицкой площади, встретив полусотню казаков, «бундисты», выстрелами, убили одного, а другого ранили. Казаки не замедлили с ответом и у магазина Брашкина убили приказчика Полляка.

На Крещатике, положение было таково, в свою очередь, что войска, как уже сказано, вынуждены были оставаться здесь до 3-х часов ночи на 19-е октября.

Тем не менее, как и в Одессе, «благочестивое» еврейство все еще не каялось. Его «самооборона» продолжала ранить и убивать русских людей, — ещё несколько дней, «Молодые евреи» поддерживали предательскую стрельбу, в особенности с чердаков и крыш, нередко по чинам полиции, войсковым отрядам и патриотическим процессиям. Стреляли даже по городовому, который вез ребенка в больницу…

— Русь в мешке, — кричали сыны Иуды, — надо его только покрепче завязать!..

Как и в Одессе, наряду с целыми жидовскими шайками, — о чём мы уже знаем, не отставали и отдельные евреи.

Именуя себя «Царским охотником», а, в действительности, будучи только членом Императорского общества охоты в Киеве и лишь в этом качестве получив разрешение иметь оружие, — Григорий Бродский злодейски убил двоих русских. Скрывшись за границу, он объявился много позже, впрочем, для того, чтобы стать гусаром!..

В свою очередь, его братья, — «панычи Миша и Юзя» подстрелили находившегося в пехотной цепи солдата, тяжело в пах, а пристава Дворцового участка, Челюскина, не менее тяжело — в голову.

Со своей стороны, еврей, сын доктора Вишнепольского, на Подоле, из-за ставен окна квартиры своего отца, охотился на казаков и полицейских чинов вплоть до того, пока сам не был ранен основательно.

Сверх того, при исследовании дела Судом, — невзирая на игнорирование событий этого рода предварительным следствием, — обнаружились разные иные убийства евреями русских людей.

И в Киеве, разумеется, попадались евреи с бомбами, но им ни разу не удалось применить свое искусство так же «счастливо», как в Одессе.

З. Околоточный, наблюдавший за митингами, затем, конечно, превращенный евреями в обвиняемого, но Судом оправданный, — Бруско, едва не был убит в киевском политехникуме, ещё до 18-го октября. Не мало приходилось страдать и другим чинам полиции — то от кагальных пуль, то от иудейских ложных доносов. Киевский полицеймейстер Цихоцкий, пристав Подольского участка Лященко и его помощник Пирожков, ввиду главным образом еврейских же показаний, были сенатором Турау не только устранены от службы, но и привлечены к уголовной ответственности. Лишь впоследствии, с большим трудом, удалось им ниспровергнуть обвинения. «Святой» кагал нелегко расстается с своими жертвами.