Мифы и правда о женщинах

Будущая основательница знаменитого салона Рамбуйи, Катарина де Вивонн, прозванная Несравненной Артеникой (эту анаграмму ее имени придумал поэт Малерб), родилась в 1588 г. и в 1600 вышла замуж за маркиза де Рамбуйе, которому потом родила семерых детей. Когда маркиз решил строить новый дом – знаменитый особняк Рамбуйе – маркиза сама выступила в роли архитектора. Она спроектировала комнаты по новой моде – анфиладой, распорядилась поднять полы, сделать двери и окна широкими и расположить их напротив друг друга, чтобы создавалось ощущение простора. Позже по этому плану королева-мать Мария Медичи приказала построить Люксембургский дворец.

Маркиза также первой в Париже затянула стены своего салона не темной кожей с позолотой, а голубым шелком. Голубой цвет создавал впечатление прохлады, остужал страсти и освежал умы. Возможно, это было сделано умышленно, поскольку именно в голубом салоне мадам Рамбуйи организовала свой «салон» – политический, литературный и музыкальный. Среди гостей маркизы были: епископ Люсонский (будущий кардинал Ришелье), принцесса де Конти (подруга Марии Медичи, вошедшая после ее изгнания в ближний круг Анны Австрийской), герцог Энгиенский (будущий Великий Конде) и его сестра мадемуазель де Бурбон, герцог де Ларошфуко, герцог де Монтозье, писатели Малерб, дез Ивето, Ракан, Вожла, Вуатюр, Жорж и Мадлен де Скюдери, Бенсерад, Скаррон. Там читал свои новые пьесы Пьер Корнель; пела мадемуазель Поле.

Хозяйками салона (salonniere) были три женщины: сама мадам Рамбуйи и две ее дочери – Жюли и Анжелика. Для тех времен это было оригинально и ново: как правило, в качестве хозяина дома гостей встречал мужчина. Но писатели и политики неожиданно для себя обнаружили, что находят особую прелесть в интеллектуальном общении с женщинами – галантными, остроумными, умудренными, но не развращенными.

В отеле Рамбуйи гостей занимали не только светской беседой или чтением пьес. В ходу были игры и развлечения – традиция еще времен Возрождения. Играли, например, в «Похищенное сердце» (нужно было отыскать похитительницу), «Охоту на любовь» (найти того, кто таится в глазах какой-либо дамы), в «Корзиночку» («Я люблю того-то или ту-то за такие-то достоинства или такие-то недостатки»), в «Буквы» (все ответы должны начинаться с условленной буквы). Устраивали диспуты на темы: «Необходима ли красота, чтобы зародить любовь?», «Совместимы ли брак и любовь?», «Замешательство, в котором оказывается человек, когда сердце подсказывает ему одно, а разум – другое». Иногда гости уезжали в замок Рамбуйи, где обедали на свежем воздухе и танцевали на траве. Женщины по этому случаю наряжались нимфами.

Из времен Возрождения также пришел обычай давать всем прозвища или псевдонимы. Госпожа де Рамбуйе стала Артеникой, Жюли – Меланидой, Монтозье – Меналидусом, Вуатюр – Валером, а аббат Годо – «карликом Жюли». Все это персонажи поэмы «Астрея» Оноре де Юрфе. Люди с подобными именами, конечно, не могли говорить, как простые смертные – они стали изъясняться «высоким стилем», который позже высмеял Мольер в своей пьесе «Смешные жеманницы». Более других «высокий стиль» насаждал Клод Фавр де Вожла – член-учредитель Французской академии, руководивший составлением академического словаря.

Модная затея тут же стала популярна. Свои салоны устраивала и мадам де Савиньи. Мадемуазель де Скюдери организовала «субботы Сафо» и зарабатывала хорошие деньги на продаже своих романов. Наибольшей известностью во Франции XVIII века пользовались салоны мадам де Жофрен, мадам дю Деффан, мадемуазель де Эпине, мадам Неккер, мадемуазель де Шателе, маркизы де Кондорсе.

В то же время французские женские салоны из института досуга постепенно перерождались в институт просвещения. Многие мужчины начинали свои литературные и политические карьеры, блистая в парижских салонах. Но те же самые мужчины, завоевав авторитет, весьма негативно высказывались о браках с «учеными» женщинами. Позже в салонах начнут обсуждать идеи всеобщей, в том числе и женской, свободы, равенства и братства, которые, в свою очередь, приведут к революции.

Любовь, оберегающая себя

Мари де Лафайет, о которой мы вспоминали в начале этой главы, собиралась создать свой салон, но так и не создала. Ей было суждено прославиться по-другому.