Мифы и правда о женщинах

И в самом деле, примерно через полгода Эмили возвращается в Хоуорт. Шарлотте и Энн также приходится покинуть Роу-Хед – пансион переехал в другое здание, расположенное во влажной лощине, Энн тут же подхватила простуду, и Шарлотта, опасаясь туберкулеза, забрала сестру из пансиона. Они обе начинают работать гувернантками в частных домах. Это был нелегкий хлеб. Жалование гувернантки в ту эпоху составляло обычно от 15 до 100 фунтов в год (последнее предложение распространялось лишь на очень образованных дам в богатых семьях). Для сравнения: кухарка получала 15–16, горничная – 11–13 фунтов в год. Недаром Шарлотта в шутку говорила, что если ей не удастся найти место гувернантки, она будет довольствоваться работой горничной. В обязанности гувернантки входило обучение и воспитание детей, которых в одной семье могло быть и трое, и четверо, и пятеро. Шарлотта и Энн не были учительницами высокого уровня – они не знали иностранных языков, не могли научить музыке, поэтому им приходилось иметь дело с совсем маленькими детьми, и основная работа заключалась в ежеминутном контроле за тем, как бы маленькие воспитанники чего-нибудь не натворили. В одном из своих писем Шарлотта рассказывает такой эпизод: она присматривала за двумя мальчиками. Младшему – ему было около четырех лет - по понятным причинам строжайше запрещалось приближаться к конюшне. Однако старший, девятилетний, заманил младшего брата в запретное место. Когда Шарлотта кинулась на выручку малышу, старший мальчишка стал кидать в нее камни, и один из камней сильно поранил ей висок. Однако когда за ужином хозяйка поинтересовалась, что у нее с лицом, Шарлотта сказала только: «Я ушиблась, сударыня», – и тем самым заслужила уважение своего строптивого воспитанника. Постепенно они сдружились. Однажды за обедом девятилетний сорванец взял Шарлотту за руку и воскликнул: «Я люблю мисс Бронте!» На что последовал насмешливый вопрос матери: «Как, ты любишь гувернантку?»

Действительно, положение гувернантки в доме казалось в высшей степени двусмысленным. Будучи образованной женщиной, она не считалась прислугой, но, разумеется, хозяевам и в голову не приходило обращаться с ней как с ровней. Энн Бронте в своем первом романе «Агнесс Грей», описывающем судьбу гувернантки, рассказывает о повседневных мелких унижениях, которым подвергались девушки. Когда вся семья отправляется в церковь, гувернантке достается худшее место в экипаже, и она приезжает на службу совершенно измученная тряской. После службы священник галантно подсаживает в экипаж хозяйку и ее дочерей, но самым бесцеремонным образом захлопывает дверь перед гувернанткой. В романе «Джейн Эйр» главная героиня приводит свою воспитанницу в бальную залу и не может ни уйти, ни принять участия в общем веселье. Она сидит у стены на стуле, а гости смотрят на нее как на пустое место. Не входя в круг «хозяев», гувернантка часто не могла подружиться и со слугами: они считали ее выскочкой и лентяйкой, не желающей выполнять тяжелую работу.

«Теперь я яснее вижу, что гувернантка в частном доме – ничто, – пишет Шарлотта Бронте своей сестре Эмили. – Живым человеком ее не считают, лишь бы она выполняла свои скучные и утомительные обязанности».

А что же брат Брэнуэлл, на которого в семье возлагались большие надежды? Он несколько раз безуспешно посылал свои очерки в «Блэквудс мэгэзин» – «самый отличный журнал, какой только есть», пытался стать художником, но также не преуспел и в этом деле, нашел место частного учителя, но был изгнан, так как завел роман с женой своего нанимателя. В конце концов, он стал все чаще искать утешения на дне бутылки. Сестрам нужно было заботиться и о дряхлеющем отце, и о спивающемся брате, и о старой служанке Табби, которая повредила ногу и нуждалась в постоянном уходе. А они мало чем могли поддержать домашних, живя в чужих семьях и зарабатывая гроши.

Не удивительно, что вскоре сестры задумали новый план, который должен был помочь семье выбраться из бедности.

Частное предпринимательство

В 1841 г. Эмили пишет следующий документ:

«БУМАГА, подлежащая вскрытию, когда Энн исполнится

25 лет или в мой следующий день рождения,

если все будет хорошо.

Эмили Джейн Бронте.

30 июля 1841 года

Сейчас вечер пятницы, почти 9 часов – сильный дождь и ветер. Я сижу в столовой и пишу этот документ, кончив наводить порядок в ящиках нашего письменного стола. Папа в гостиной, тетя наверху, в своей комнате. Перед этим она читала папе “Блэквудс мэгэзин”. Виктория и Аделаида водворены в сарай. Страж на кухне, Герой у себя в клетке. Мы все в полном здравии, как, уповаю, и Шарлотта, и Брэнуэлл, и Энн, из которых первая находится в резиденции Джона Уайта, эсквайра, Аппервуд-Хаус, Родон, второй – в Ладденден-Футе, а третья, думается мне, – в Скарборо и, может быть, пишет бумагу, подобную этой.