Мифы и предания Древнего Рима

Однако город строился, а молва, порочащая имя императора, все не утихала. Тогда Нерон отыскал виновников — прилюдно провозгласил учинителями пожара первых римских христиан, бывших в ту пору лишь небольшой общиной. Сперва схвачены были те, кто открыто признавал свою веру в Христа, а после та же участь постигла и всех, на кого «поджигатели» указывали под пытками. Изобличенных преступников, даже стариков и детей, ждали изощренные казни: их наряжали в шкуры диких зверей, чтобы затравить собаками, их распинали на крестах, их привязывали к столбам, чтобы поджечь в ночное время для освещения садов императора. Но так дики и бесчеловечны были эти казни, что сердобольный народ Рима стал сочувствовать казнимым, и Нерон так и не смог отвести от себя подозрений.

Факелы Нерона. Художник Г. Семирадский

Гибель артиста

Рим долго терпел над собой Нерона и наконец не выдержал. Сам же Нерон к шаткости своей власти относился беспечно: когда ему сулили скорое низвержение, он отвечал: «Прокормимся ремеслишком», намекая на свои смешные для правителя занятия актерским искусством. Первой из римских провинций восстала против Нерона Галлия, после — Испания. Объявив воинский набор, с тем чтобы силой подавить оба восстания, Нерон обобрал римский народ до нитки, чем стал еще более ненавистен.

Меж тем пришли вести, что взбунтовались и остальные войска. Узнав о том на пиру, Нерон в ярости порвал донесение, разбил любимые кубки с резьбой в виде строк из Гомера и, взяв яд, удалился в Сервилиевы сады. Оттуда он послал вольноотпущенников в Остию с приказом готовить корабли для бегства, а сам стал упрашивать преторианскую гвардию последовать за ним, но даже личная охрана императора отвечала уклончиво, не желая защищать его. Проснувшись наутро, он обнаружил, что телохранители покинули его, а вместе с ними разбежались и слуги, прихватив из дома все ценное, что можно было унести, в том числе и заветный ларчик Нерона, в котором тот хранил яд.

Нерон стал искать укромное место, чтобы собраться там с мыслями, и один из немногих остававшихся при нем приближенных по имени Фаон предложил ему небольшую усадьбу неподалеку от Рима, куда с четырьмя спутниками и отправился император, закутавшись с головой в темный плащ, чтобы его не узнали. Пробравшись по узкой тропинке сквозь кусты к задней стене виллы, Фаон предложил императору до времени укрыться в яме, из которой брали песок, но Нерон отказался живым сходить под землю. Спутники его стали рыть подземный ход под виллу, чтобы тайно провести туда Нерона, он же, ожидая, зачерпнул ладонью воды из лужи и выпил, говоря с горечью: «Вот напиток Нерона!»

На четвереньках, путаясь в изорванном о колючки плаще, Нерон пробрался на виллу. Спутники в один голос умоляли его уйти от позора и достойно покончить с собой. Всхлипывая, Нерон приказал снять с него мерки и вырыть могилу, но не спешил прощаться с жизнью. Как призрак, он, ценивший театральные подмостки выше дел государства, бродил по вилле и причитал: «Какой великий артист погибает!»

Пока он медлил, Фаону доставили письмо из Рима: сенат объявил императора в розыск, чтобы прилюдно казнить. Фаон спросил у гонца, что за казнь ждет императора. Гонец отвечал, что его засекут до смерти розгами. Перепуганный Нерон выхватил два кинжала, долго пробовал, который острее, но убрал со словами, что роковой час еще не настал. Наконец на дороге послышался стук копыт: к вилле приближались всадники с приказом живым доставить императора в Рим. Только тогда Нерон смирился с неизбежным: с помощью одного из друзей он вонзил себе в горло меч. Когда солдаты ворвались на виллу, он еще дышал. Центурион пытался пальцами зажать его рану, но Нерон лишь выдохнул: «Поздно» и испустил дух.

Похоронили его с почестями в усыпальнице Домициев, семьи его родного отца. По смерти его, после года смуты, когда на престоле сменилось четверо императоров, верховная власть в Риме перешла в 69 году н. э. к династии Флавиев.

Верный до смерти. Художник Э. Дж. Пойнтер

Деньги не пахнут

Когда император Веспасиан Флавий пришел к власти, римская казна была совершенно пуста, и Веспасиану пришлось придумывать способы, как ее наполнить. В вопросах этих он оказался изобретателен и не щепетилен: он продавал должности и оправдания подсудимым, а самых жадных чиновников лично продвигал на высокие посты, чтобы после засудить их за взяточничество и выжать как губку Некоторые упрекали Веспасиана в природном сребролюбии: так, когда он умер, на его похоронах некий шут прилюдно спросил чиновника, сколько средств ушло на погребальное шествие. Услышав, что десять миллионов сестерциев, шут воскликнул от имени покойного императора: «Дайте мне десять тысяч и бросайте хоть в Тибр!» Еще говорили, что, когда сенат решил установить Веспасиану колоссальную статую за общественный счет, император протянул открытую ладонь и сказал: «Ставьте немедленно, вот постамент».