Мифы и реалии Полтавской битвы

Левенгаупт допустил серьезную ошибку, вступив с русскими в переговоры. Следовало атаковать их, пока не подошли основные силы, и сделать попытку уйти в Крым, согласно королевскому приказу.

В итоге генерал Крёйц в сопровождении полковника Дюккера и капитана Дугласа поскакал к русским.

Меншиков на переговорах со шведами действовал методом кнута и пряника. Он предложил, если шведы сдадутся в плен, оставить и офицерам и рядовым все их имущество, включая обозное. А в случае отказа Данилыч угрожал начать бой, в котором «никакой пощады и милости не будет учинено».

В 11 часов утра шведское командование получило условия капитуляции в письменном виде, за подписью Меншикова. «Аккорд» был изложен по-немецки и содержал шесть пунктов, из которых последний был вставлен в виде дополнения в самом конце документа, что говорило о поспешности, с которой велись переговоры.

В первом пункте заявлялось, что войско под командой Левенгаупта, а также все прочие люди, к нему принадлежащие, отдаются в плен Его Царскому Величеству.

Во втором пункте рядовым предписывалось, сдав все оружие, стать военнопленными с возможностью последующего обмена или выкупа. Впрочем, личное имущество, кроме оружия, боеприпасов и лошадей, им разрешалось сохранить. Офицерам позволено было сохранить и коней.

Согласно пункту третьему, всем шведским офицерам дозволялось полностью сохранить свое обозное имущество, а по заключении мира их должны были отпустить на волю без размена или выкупа. Помимо всего прочего офицерам обещали, что они «будут содержаны честно» и получат позволение отлучаться на время «под честной пароль».

В четвертом пункте устанавливалось, что артиллерия, боеприпасы, знамена и штандарты, музыка и казна целиком переходят к царю.

Пятым пунктом шведы обязались выдать русским всех запорожцев.

В шестом, последнем, пункте, который, как уже говорилось, был добавлен в виде приложения, всему командному составу давалась возможность сохранить своих служителей, а также оговаривалось, что высшие статские чины – комиссары, аудиторы, секретари и полковые пасторы – могут, наравне с офицерами, удержать свои багажи и служителей.

Спешка при проведении переговоров явствует также из того, что Крёйц уже после заключения соглашения вспомнил о выдаче солдатам из казны месячного жалованья и попытался добиться и этой уступки.

Русские войска двинулись с обрыва вниз, к застывшим в ожидании шведским силам. Теперь шведы увидели, что их противник тоже явно выдохся. Трудный марш измотал в русских полках и солдат, и коней. Когда драгунский полк Бауэра спускался по песчаным откосам, юный прапорщик Густаф Абрахам Пипер обратил внимание на то, что в каждом эскадроне валилось от изнурения до двадцати лошадей.

Как уже говорилось, шведы попросту сдали русским запорожцев и малороссийских казаков. Энглунд писал: «Самым постыдным в соглашении был пункт пятый: из него следовало, что “запорожцы и другие изменники, которые ныне у шведов находятся, имеют выданы быть Его Царскому Величеству”. И вот теперь этих союзников и соратников, которых сами же шведы подбили на бунт против царя и которых король обещал защищать, безо всяких передавали русским. А их месть была ужасна.

Мятежных казаков, которые были взяты в плен в битве 28 июня, уже казнили жесточайшим образом. Вокруг Полтавы и по близлежащей степи на каждом шагу попадались их тела в самых жутких видах и положениях: кто-то болтался на виселице, другие были живыми посажены на кол, третьи, с отрубленными руками и ногами, но тоже еще живые, висели на колесе, на котором их колесовали... “и разными другими способами бунтовщики казнены были”. Столь же быстро расправились победители и с попавшими к ним в плен дезертирами из русской армии. Шведских военнопленных, в частности, заставили смотреть, как сажали на кол перебежавшего к королю бригадира Мюленфельса…

На берегу Днепра русские организовали охоту за изменниками-казаками. Их сгоняли вместе, “как скотину”, не только мужчин, но и женщин с детьми, которые следовали с обозом. Преданным своими союзниками, брошенным своими вожаками, им оставалось только умереть. Русские забивали их на месте. Кое-кто пытался напоследок оказать сопротивление, столь же отчаянное, сколь и бесполезное; другие топились в Днепре.

А человек, оставивший их на произвол судьбы, генерал от инфантерии граф Адам Людвиг Левенгаупт, в это время обедал у человека, распорядившегося убивать их, генерала от кавалерии князя Александра Даниловича Меншикова. Они вкушали трапезу в столовом шатре, который был раскинут высоко на холме и из которого виднелся строй русских войск»137.