Мифы империи: Литература и власть в эпоху Екатерины II

Встает, подъемляся челом
Из мглы широкой и глубокой <…>
Пошел — и кто возмог против?
От шлема молнии скользили,
И океаны уступили,
Стопам его пути открыв.
Он сильны орды пхнул ногою:
Края Азийски потряслись,
Упали царства под рукою,
Цари, царицы в плен влеклись;
И победителей разитель.
Монархий света разрушитель.
Простерся под его пятой^{430}

.

Здесь уже набирала обороты концепция русских как «избранного народа» («Где есть народ в краях вселенны, / Кто б столько сил в себе имел…»^{431}), сделавшаяся популярной в начале следующего столетия в связи с Наполеоновскими войнами. Пока же, в век Екатерины, «просвещенной Европе» предлагался весьма своеобразный (и далекий от реальной политики!) договор: не мешать Екатерине, дать выполнить «Россам» их предназначение:

Дай руку — и пожди спокойно:
Сие и Росс один свершит:
За беспрепятствие достойно
Тебя трофеем наградит^{432}

.

Имперский пафос стихотворения Державина был усилен картинкой-заставкой, приложенной к поднесенному Екатерине экземпляру. Картинку нарисовал А.Н. Оленин; она «представляла огнедышащий Везувий, против котораго идет безстрашно с примкнутым штыком российский гренадер, повалив за собою столпы геркулесовы»^{433}. Столпы Геркулеса — важный имперский символ военной мощи в европейской традиции. Согласно легенде о десятом подвиге, Геракл, отправленный к далекому острову в западной части океана, поставил два столпа — на северном и южном берегах узкого пролива между Европой и Африкой (в одном из вариантов мифа Геракл раздвинул горы и создал Гибралтарский пролив). Так называемые «Геракловы столпы» сделались впоследствии излюбленной декорацией европейских триумфальных ворот. Так, в частности, Карл V сделал Геракловы столпы главной фигурой императорского «девиза», снабженного соответствующей надписью: «Plus Ouitre». Картинка намекала на то, что завоевания императора будут простираться далеко за пределы «ворот» и что — в конечном итоге — ему суждено стать правителем мира^{434}.

Фигура Геркулеса украшала триумфальные порота, построенные для торжественного въезда Петра I после Азовского похода. Рядом располагалась пирамида, украшенная надписями, посвященными победам над турками^{435}. Державинско-оленинская картинка вписывалась в эту традицию: попирающий «Геракловы столпы» русский воин означал как устремленность к дальнейшим победам, так и общий триумф государства, претендующего на имперство.

Глава пятая. РОЖДЕНИЕ ФЕЛИЦЫ

Александр: Кто же, однако, ваши писатели? —

Руслан: Мы все писатели…

И.Ф. Богданович. Славяне, драма в трех действиях, с хором и балетом

Один жребий выдался тебе, богоподобная царевна, чтоб царствовать и удивлять вселенную, а другой, чтоб мне воспевать тебя и дела твои шуточными моими татарскими песнями.

Г.Р. Державин. Первоначальный эскиз Видения Мурзы

 

«Малый стиль» большой империи

Укрепление власти к середине 1770-х годов сопровождалось как новой вспышкой законотворчества, так и новыми культурными стратегиями. Полоса тревог и смут сменялась всеобщим ликованием и примирением. Наступление мирного периода в жизни монархии осмысляется в терминах «восстановления», «реставрации». В середине 1770-х годов Россия вступила в очередную фазу государственного и культурного подъема. Бунт, возглавляемый беглым донским казаком Емельяном Пугачевым и угрожавший державе гражданской войной, был подавлен. Императорская власть, продемонстрировав силу, к концу 1775 года постаралась внести смягчающую политическую доминанту в отношении причастных к бунту дворян: «обнародовано было общее прощение и поведено все дело предать вечному забвению»^{436}.

В 1774 году Россия одержала победу в затянувшейся схватке с Оттоманской Портой. После ряда военных успехов 10 июля 1774 года был подписан Кючук-Кайнарджийский мир. Начавшаяся в середине 1770-х годов полоса мира длилась до 1787 года: военные успехи увенчались мирным присоединением Крыма в 1783 году. Как никогда уверенной почувствовала себя и императрица, отметив серединой 1770-х годов свое окончательное утверждение на русском троне.