Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых

Акуй-Халава ничего не ответил, однако, шагая к дому, женщина так и сияла от возбуждения.

— С Акуй-Халава беседовала, что ли? — сразу же догадалась сестра. — Кто тебе велел пиво готовить? Решили же послезавтра делать, когда муж вернётся.

Камалало не обратила на эти слова никакого внимания. Она сбегала за водой, стала тереть маниок, послала племянника принести сосуд из тыквы. Как только пиво дозрело, она поставила самый большой сосуд гостю — Акуй-Халава. Убедившись, что все готово, Камалало как следует вымылась и раскрасилась красным соком ачиоте. Солнце клонилось к закату, когда из леса послышалось:

— Амм… лалала, амм… лалала!

— Акуй-Халава идёт, что ли? — спросила Зома-Зомайро. — Ты поэтому такая весёлая?

С этими словами старшая сестра подозвала детей и вместе с ними забралась на высокий помост под крышей, где индейцы пареси спят, если опасаются нападения ягуара.

— Кого пригласила, пожалуйста, принимай одна! — сказала Зома-Зомайро напоследок.

Одна! О таком исходе дела Камалало и не мечтала. Вот гость вошёл, сел. Однако губы у Акуй-Халава были дырявые, поэтому пиво пролилось на пол.

— Пей как следует, что же ты проливаешь! — укоряла женщина.

—Ох, конечно, больше не пролью, — извинился лесной человек.

— А теперь ляжем вместе! — сказала Камалало. Акуй-Халава устроился в ногах женщины и стал их заглатывать.

—Тик… тик… тик…, — послышался звук.

— Что ты играешь, перестань щекотать мои пятки, — воспротивилась Камалало, — давай по-настоящему!

Тогда Акуй-Халава лёг рядом с ней и принялся кушать плечо.

— Опять шутишь, щекочешь только, переходи на другую сторону!

Акуй-Халава перешёл и постепенно съел женщину всю до конца. Одна голова осталась лежать в гамаке. Наконец, лесной человек поднялся, взял самый большой сосуд с пивом и пил, покуда живот его не наполнился. Потом он вышел на улицу и взглянул на небо: как там звезды, близок ли рассвет?

— Камалало сказала, что в доме их двое; надо бы посмотреть! — пришло Акуй-Халава в голову.

Он принялся изучать следы, ведущие в сторону леса — вроде бы никто из селения не уходил. Тогда он вернулся в дом. В это время сверчок запел:

— Зошиши-колита, зошиши-колита, анаши-опали! («Если хочешь съесть потроха, ищи среди маниоковой кожуры!»).

Акуй-Халава разворошил кучу очистков, но ничего не нашёл. «Зачем это сверчок говорит, будто потроха в кожуре? — подумал Акуй-Халава. — Как только съешь какую-нибудь дуру, сразу звёздный дождик идёт!». В действительности это кто-то из детишек написал с помоста. Акуй-Халава вышел во двор и направился к своему сливовому дереву. По дороге он пел:

— Амм… лапала, амм… лапала…

Мои длинные волосы, толстые ноги, моя красота — очаровало все это Камалало!

Подумала, дура, что я человек, но теперь увидела, кто я!

Амм… лалала, амм… лалала…

Стало уже совсем светло. Зома-Зомайро и дети спустились с помоста. В гамаке лежала голова сестры и посверкивала глазами.

— Что я тебе говорила! — торжествующе произнесла Зома-Зомайро. — А вы, дети —быстро купаться!

— Я тоже купаться пойду, — заявила голова Камалало.

— Каким это образом? — удивилась старшая сестра. В ответ голова выкатилась из гамака и поскакала к реке, подпрыгивая, будто мячик. Вернувшись, Зома-Зомайро велела детям пива не пить — его ведь пробовал Акуй-Халава! Поэтому они лишь облизали котёл.

— Бедные детишки мои! — вздохнула Зома-Зомайро. Она испекла лепёшек и сказала:

— Дети, пойдёмте навстречу отцу!

— Я тоже пойду! — опять заявила голова.

— Ну, давай, — ответила старшая сестра. Пустились в путь. Голова снова запрыгала впереди всех. Когда дорогу перегородило упавшее дерево, голова перескочила через него, а Зома-Зомайро с детьми перелезли. Вот и муж.

— Ты хоть и предупреждал, а она пошла… Теперь вот…

И Зома-Зомайро сделала жест в сторону головы. Куйменарэ поставил на землю корзину с жареной рыбой. Все стали есть.

— Я тоже хочу! — сказала голова.

Сестра отдала ей кости и чешую. Голова все это проглотила, но тут же извергла через шею. Жуя рыбу, все направились к дому, голова как всегда впереди.

Только добрались, как Куйменарэ заявил:

— Сейчас пойдёмте снова в лес!

— И я! — откликнулась голова.

И так все время: куда остальные — туда и голова, покоя никому больше не было.

— Что делать станем? — спросила Зома-Зомайро мужа.

— Я скажу ей, что время купаться. Ты сама пойди заранее вперёд, но только, чтобы голова не видела. На дороге написай. Моча обожжёт ей шею. А я пока побуду с детьми.

Зома-Зомайро вышла. Через некоторое время Куйменарэ крикнул детям:

— Эй, сорванцы, купаться!

— И я, и я! — голова была тут как тут.

— Что же, иди, — ответил Куйменарэ, — сестра твоя уже на берегу.

Голова поскакала, обожглась на тропе и превратилась в птицу. Она перелетела на другой берег и запела:

— Заза, Зомай, вакваха! («Сестра моя, Зомай, давай купаться!»).

5. Попугай

Индеец отправился ловить рыбу, захватив с собой сына. Злой дух супай подсмотрел, как выглядит мальчик, и принял его облик.

— Ой, ой! — закричал он, подходя вечером к дому. — Муравей укусил меня в пенис!

Мать в это время сидела за ткацким станком.