Мифы Ктулху

Вернулись мы под крышу, он кофе сварил, я бутербродов нарезал, поели мы — и я рассказал, как дядя Фред поехал на вокзал и не вернулся, и про лошадь тоже рассказал, и про тетю Люси. О моем приключении в лесу я, конечно же, умолчал и про «энтих самых» не упомянул ни словечком. Признался лишь, что мне страшно и что я решил сегодня перебраться в город, пока не стемнело.

Кузен Осборн меня внимательно слушал, кивал, почти не перебивал и от себя ничего не добавлял.

— Так что вы понимаете, почему нам надо уходить, сейчас же, немедленно, — закончил я. — Что бы уж там ни забрало дядю с тетей, за нами оно тоже придет — и на ночь я здесь ни за что не останусь.

Кузен Осборн поднялся на ноги.

— Очень может быть, Вилли, что ты и прав, — говорит он. — Вот только воображению нельзя давать волю, сынок. Попытайся отделить факты от фантазии. Твои тетя с дядей исчезли. Это факт. А все остальное насчет лесных тварей, которые якобы за тобой охотятся, — это фантазия. Напоминает мне все те глупости, что досужие языки болтают дома, в Аркхеме. Уж и не знаю почему, но в это время года, в канун Хеллоуина, люди особенно горазды вздор молоть. Собственно, как раз когда я уезжал…

— Прошу прощения, кузен Осборн, — говорю я. — Но вы разве не в Кингспорте живете?

— Конечно в Кингспорте, — улыбается он. — Но прежде живал в Аркхеме и хорошо знаю тамошний народ. Вот уж не диво, что ты так напугался в лесу и навоображал себе всякого. На самом деле я восхищаюсь твоей храбростью. Для двенадцатилетнего мальчугана ты ведешь себя крайне разумно.

— Тогда пошли поскорее, — говорю. — Уже почти два, пора и в дорогу, если мы хотим оказаться в городе до заката.

— Не так быстро, сынок, — возражает кузен Осборн. — По-моему, неправильно будет уйти, не осмотрев сперва все на предмет хоть каких-то ключей к разгадке. Ты же понимаешь, мы не можем вот так просто взять да и заявиться в город и обрушить на шерифа все эти сумасбродные фантазии — что-де какие-то немыслимые лесные твари утащили к себе твоих тетю с дядей. Здравомыслящие люди в такой бред просто не поверят. Еще, чего доброго, решат, что я вру, и рассмеются мне в глаза. А еще, глядишь, подумают, что это ты каким-то боком причастен к… хм… ну, скажем так — уходу твоих тети с дядей.

— Пожалуйста, — настаивал я. — Нам надо идти. Прямо сейчас.

Он покачал головой.

Тогда я замолчал. Я мог бы еще много чего ему порассказать — про то, что слышал, видел и знал, про свои ночные кошмары, — но я решил, оно все без толку.

Кроме того, теперь, после разговора с ним, мне уже не хотелось выкладывать ему все как на духу. Мне опять стало страшно.

Сперва он обмолвился, что он-де из Аркхема. А потом, когда я переспросил, он заверил, что из Кингспорта. Но по-моему — соврал.

А потом еще он сказал что-то насчет того, что я в лесу напугался, а об этом-то ему откуда знать? О том моем приключении я ни словом не упомянул.

Если спросите, так я вот что про себя подумал: может, он вообще никакой не кузен Осборн?

А если не кузен Осборн — тогда кто же он?

Я встал и вышел обратно в прихожую.

— Ты куда, сынок? — встрепенулся он.

— Наружу.

— Я с тобой.

Само собою, он глаз с меня не спускал. Следил неотрывно — и бдительности терять не собирался. Подошел, взял меня под руку, по-дружески этак, — вот только вырваться я не мог. Так и вцепился в меня мертвой хваткой. Знал, что я сбежать нацелился.

А что я мог? Один-одинешенек во всем доме посреди леса, во власти этого человека, а ночь между тем все ближе, хеллоуинская ночь, а там, снаружи, «энти самые» затаились и ждут.

Ну, вышли мы во двор. Вижу: уже темнеет, хотя до вечера еще далеко. Тучи заволокли солнце, деревья под ветром так ходуном и ходят, тянут ко мне ветви, точно руки, — не иначе, задержать пытаются. И шорох такой в листве стоит, как будто это они обо мне перешептываются. А кузен Осборн запрокинул голову и вроде как вслушивается. Может, понимает, что они говорят. Может, это деревья ему приказы отдают.

И тут я едва не рассмеялся. Да — кузен Осборн действительно прислушивался, а теперь и я то же самое услышал.

С дороги донеслось вроде как дробное дребезжание.

— Кэп Притчетт! — воскликнул я. — Это ж наш почтальон. Вот теперь мы доедем до города в его повозке.

— Давай-ка я сам с ним поговорю, — возражает кузен Осборн. — Насчет твоих тети с дядей. Не стоит его тревожить попусту, и скандала мы ведь тоже не хотим, правда? А ты беги пока в дом.

— Но, кузен Осборн! — гну свое я. — Мы должны рассказать ему правду.

— Конечно, сынок, конечно. Но это дела взрослые. А ты беги давай. Я тебя позову.

Он, само собой, держался весь из себя вежливо, поулыбался даже, а сам между тем втащил меня на крыльцо, втолкнул в дом и захлопнул дверь. А я остался стоять в темной прихожей. Слышу, Кэп Притчетт сдерживает лошадь, окликает кузена Осборна, тот подходит к повозке, начинает что-то втолковывать, а я-то слышу только невнятное бормотание — и то с трудом. Гляжу сквозь щелку в двери и вижу обоих. Кэп Притчетт болтает с ним вполне дружелюбно, все вроде в порядке.