Мифы Ктулху

Прежде чем войти в дом вместе со мною, он замешкался на пороге, похвалил его необычную архитектуру (и об этом я тоже ему не рассказывал) и со всей очевидностью был искренне восхищен, когда я признался, что отец выстроил особняк своими руками. (А я-то боялся, что он сочтет дизайн чересчур эксцентричным и, чего доброго, задастся вопросом, а возможно ли заниматься физическим трудом и оставаться при этом джентльменом!) Он весьма одобрительно отзывался об отцовской резьбе по камню, везде, где бы с ней ни сталкивался; всякий раз требовал задержаться, чтобы рассмотреть узор повнимательнее, выхватывал из кармана блокнот и принимался лихорадочно в нем что-то записывать. Он настоял, чтобы я первым делом устроил ему экскурсию по всему дому, прежде чем согласился отдохнуть или подкрепиться. Я оставил саквояж в отведенной ему спальне (родительской, разумеется), но черный геосканер он повсюду таскал с собой. Футляр оказался и впрямь необычным — в высоту куда больше, нежели в ширину или в длину, с тремя складными приземистыми ножками, так что его можно было вертикально установить где угодно.

Его восхищение отцовской резьбой придало мне храбрости, и я рассказал ему про Саймона Родиа и про нездешне-прекрасные башни, что он строит в Уоттсе. Вновь на свет явился блокнот — и пополнился новыми записями. Похоже, на него произвел сильное впечатление тот факт, что в произведении Родиа я усмотрел морские мотивы.

Внизу, в подвале (туда он, конечно же, тоже не мог не заглянуть) отцовские вделанные в пол «Врата Снов» произвели на гостя сильнейшее впечатление: он изучал эту резьбу по камню дольше, чем все прочие образчики. (Я, признаться, застыдился дерзкой надписи и странного выбора места.) Наконец он указал на осьминожьи глаза над замком и отметил:

— А это никак Кутлу?

С момента нашего знакомства никто из нас еще не ссылался, прямо или косвенно, на пресловутый исследовательский проект, и эти его слова потрясли меня до глубины души. Он же, словно не заметив, продолжал:

— А знаете, мистер Фишер, меня одолевает искушение снять показания с адской черной машинки Атвуда и Пейбоди прямо здесь, на этом месте. Вы не возражаете?

Я заверил, что нет: дескать, приступайте, пожалуйста, хоть сейчас. Но предупредил, что под домом — монолитная порода и ничего более (я рассказал Уилмарту об отцовском даре лозоходца и даже упомянул про Харли Уоррена, о котором, как выяснилось, Уилмарт слышал от некоего Рэндольфа Картера).

Он покивал, однако возразил:

— Я все равно попытаю счастья. Надо же где-то начать, сами понимаете.

Гость принялся осторожно устанавливать геосканер и наконец водрузил его вертикально на трех коренастых ножках точно посередине резного рисунка. Но сперва снял обувь, чтобы ни в коем случае не повредить хрупкий узор.

Затем он открыл верхнюю часть геосканера. Я разглядел две круговые шкалы и огромный окуляр. Уилмарт опустился на колени, приник глазом к окуляру, набросил сверху на голову черный капюшон: ни дать ни взять фотограф былых времен фокусировал свой допотопный аппарат, готовясь сделать снимок.

— Прошу меня простить, но нужные мне показания пробора крайне трудно разглядеть, — сдавленно пробормотал он. — Эй, а это что такое?

Последовала затянувшаяся пауза; ровным счетом ничего не происходило — только плечи его чуть сместились да послышалось несколько тихих щелчков. Затем Уилмарт вынырнул из-под капюшона, затолкал его обратно в черный ящик, закрыл крышку, надел и зашнуровал ботинки.

— Сканер чудит, — объяснил он в ответ на мои расспросы. — Видит какие-то призрачные пустоты. Но не тревожьтесь: наверное, нужно просто нагревательные элементы заменить, а у меня с собой есть запасные. К завтрашней экспедиции аппарат будет в полном порядке! Ну, то есть, если?.. — И он вскинул на меня глаза, вопросительно улыбаясь.

— Конечно же, я смогу показать вам мои любимые тропы в горах, — заверил я гостя. — По правде сказать, мне уже не терпится.

— Превосходно, — с жаром откликнулся он.

И мы покинули подвал. Но под его высоко зашнурованными ботинками на кожаной подошве и с кожаными каблуками каменный пол отзывался как-то пустотело (сам-то я был в кроссовках).

Темнело; я взялся стряпать ужин, но сперва напоил гостя чаем со льдом, куда сам он щедро добавил лимона и сахара. Я поджарил яичницу и несколько небольших бифштексов, по изможденному виду гостя заключив, что ему необходимо восстановить силы. А еще я развел огонь в большом очаге, зная, что к ночи неизбежно похолодает.