Мифы Ктулху

Поднимаясь наверх, я заметил в кухне нескольких псов. Дверь была открыта, однако никто из них не залаял при звуке моего голоса. В коридоре второго этажа царила промозглая сырость, ковер оставлял желать много лучшего. У дверей лежал доберман. Он устало и обреченно поглядел на меня; я прошел мимо — он даже с места не стронулся.

— А, это вы, старина, — поприветствовал меня Эрхарт. — Спасибо, что навестили. Кто вам рассказал?

— Никто. Я просто поговорить заглянул. Что же все-таки случилось?

Эрхарт выждал, пока за экономкой не закрылась дверь.

— Меня столкнули с подвальной лестницы.

— Но кто?

— Могли бы и не спрашивать.

— Так как все было?

— Я пошел в подвал за садовой бечевкой. На середине лестницы накатила удушливая вонь — думается мне, они умеют производить какой-то газ. И тут же — резкий толчок сбоку. Ну я и сверзнулся вниз — а падать-то высоко. Приземлился на ящик с углем, вывихнул лодыжку и думал, ребро сломал. А дверь между тем сама собою закрылась и защелкнулась на защелку. Я два часа вопил как сумасшедший, прежде чем меня садовник услышал.

Я больше не считал, что собеседник мой слегка не в себе, и в словах его нимало не сомневался.

— Но вам же нельзя здесь оставаться — вы в страшной опасности! Вам надо срочно перебираться в иные края.

— Нет. Они, конечно, гораздо сильнее, чем мне казалось. Но в конце концов, я находился под землей, в подвале. Возможно, в этом-то и дело. Они и до поверхности могут дотянуться, но на это у них уходит куда больше энергии, нежели оно того стоит. Как бы то ни было, ничего страшного не произошло. Ну, связки растянул, подумаешь, а ребро, как выяснилось, вовсе и не сломано. Это просто мягкое предупреждение: за то, что вчера вечером разоткровенничался с вами. А у вас что нового?

— Вот, значит, в чем дело!

Мои собственные приключения внезапно обрели смысл; все встало на свои места. Я пересказал Эрхарту события дня.

— Стало быть, вы спустились по крутому склону; видите, в точности как я — в подвал. Впредь нужно избегать таких ситуаций, — возбужденно перебил меня полковник. А когда я упомянул про компас, он невесело рассмеялся. — Это для них пара пустяков. Я же рассказывал, они способны просачиваться сквозь материю так же легко, как губка впитывает воду. Выпьете?

Я согласился и, в свой черед, наполнил бокал и ему. Прихлебывая напиток, полковник задумчиво проговорил:

— Этот ваш мальчишка… сдается мне, я знаю, кто он такой. Внук Бена Чикно. Я его тут вижу иногда.

— Кто такой Чикно?

— Цыган здешний. В его семье половина народу — идиоты. Сплошь кровосмешения. Один из его сыновей получил пять лет за соучастие в одном из самых гнусных убийств за всю историю здешнего края. Мерзавцы пытали престарелую супружескую пару, дабы выяснить, где те прячут деньги, а потом убили обоих. Часть похищенного обнаружилась в кибитке сына, но он уверял, будто вещи ему оставил какой-то тип, который в бегах числится. Мерзавец дешево отделался: обвинения в убийстве как таковом против него не выдвигали. Кстати, судья умер неделю спустя после вынесения приговора. От сердечного приступа.

Я знал произведения Мейчена куда лучше Эрхарта, и теперь в голову мою закралось вполне естественное подозрение. Ибо Мейчен рассказывает о сношениях между некими полусумасшедшими дегенератами из числа сельских жителей — и странными, чужеродными силами зла.

— А может ли быть, что этот старик — ну, Чикно — связан с ллойгор? — осведомился я.

— Зависит от того, что вы имеете в виду. Не думаю, что Чикно — птица достаточно важная, чтобы знать о них много. Но он из тех людей, кого они обычно поощряют: старый тупой выродок. Вы инспектора Дейвисона о нем порасспросите: это глава местной полиции. За Чикно тянется целый хвост приговоров длиной с вашу руку: поджог, изнасилование, грабеж со взломом, скотоложество, инцест. Словом, полный дегенерат.

В этот момент миссис Долгелли внесла ужин и недвусмысленно дала понять, что мне пора. В дверях я полюбопытствовал:

— А что, кибитка этого типа стоит где-то поблизости?

— В миле от моста, про который вы рассказывали. Надеюсь, вы туда не собираетесь?

Я поспешил заверить хозяина, что и думать об этом не думал.