Мифы Ктулху

Донельзя обрадованный, Картер принялся обсуждать подробности перелета. Было решено, что призраки полетят как можно выше, чтобы избежать неприятностей над зловещим Ленгом с его безымянным монастырем и каменными поселениями, задержатся лишь на горном хребте, где постараются отыскать своих внушающих ужас чудовищным шантакам сородичей и перемолвятся с ними словечком. Затем, в зависимости от того, что сообщат им собратья, они двинутся дальше то ли над пустыней с ее ониксовыми двухголовыми стражами, то ли над северными пределами гнусного Ленга. Лишенные души, ни упыри, ни призраки не страшились кары, могущей постигнуть тех, кто проникнет в студеную пустыню, и не испытывали ни намека на благоговение при упоминании неведомого Кадата.

Около полудня все было готово, каждый из упырей встал рядом с парой выделенных ему летунов; Картер находился во главе войска рядом с Пикменом перед двойной шеренгой призраков без ноши – они составляли авангард. По сигналу Пикмена стая взмыла в воздух, поднимаясь все выше и выше над развалинами древнего Саркоманда, и вот уже остался внизу исполинский базальтовый утес, и взгляду открылась голая равнина – предвестница зловещего Ленга. Но подъем продолжался, и вскоре равнина сделалась едва-едва различимой. Призраки устремились на север. Когда они неслись над жутким плато, Картер содрогнулся, рассмотрев круг монолитов и приземистое здание без окон, где скрывается верховный жрец в желтой шелковой маске, отвратительный монстр, в чьих когтистых лапах ему довелось не так давно очутиться. Стая пролетела над монастырем, миновала селения с их бледными огоньками костров, у которых плясали под визгливые звуки дудок рогатые и хвостатые нелюди. Вдалеке мелькнул шантак – углядев призраков, он издал истошный вопль и умчался на север.

В сумерках стая достигла горного хребта, отделяющего Ленг от Инкванока, и закружилась над пещерами, которые, как вспомнилось Картеру, вызывали панический страх у шантаков. Вожди упырей призывно закричали, и из пещер вылетели черные крылатые существа, упыри и призраки завязали с ними разговор. Вскоре выяснилось, что безопаснее всего продолжать путь над холодной пустыней, ибо северные пределы Ленга изобилуют ловушками, которых остерегаются даже призраки; те представляют собой полусферические белые здания на диковинных холмах, и молва гласит, что их воздвигли Другие Боги со своим ползучим хаосом Ньярлатотепом.

О Кадате обитатели горных вершин ничего не знали, сообщили только, что к северу должно находиться некое чудо, доступ к которому преграждают шантаки и двухголовые ониксовые стражи. По слухам, холодная пустыня искажала до неузнаваемости любые формы и размеры, а еще толковали, что ее окутывает покрывало вечной ночи. Однако это были домыслы, и потому Картер, поблагодарив рогатых существ, дал знак отправляться; стая призраков снова взвилась в воздух, промчалась над кряжем, а затем опустилась до уровня фосфоресцирующих облаков, и тут вдалеке проступили из сумрака очертания исполинских фигур, созданных в седой древности руками неведомых титанов.

Чудища сидели полукругом, зарывшись в песок задними лапами, а правые передние воздев к облакам – зловещие, похожие на волков двухголовые твари с выражением ярости на оскаленных мордах, бессменные блюстители рубежей человеческого мира, хранители тайн студеной северной пустыни. На статуях примостились огромные шантаки, которые было замахали крыльями, но, заметив передовой отряд призраков, ринулись прочь, оглашая окрестности истошными воплями. Стая пролетела над стражами, и внизу потянулась, лига за лигой, безжизненная холодная пустыня. Свет облаков все более тускнел, наконец наступила темнота, но призраки, привычные к мраку своего подземелья, ничуть не испугались. Дальше, дальше, лига за лигой, туда, где тьма гуще… Прикинув, сколько длится полет, Картер невольно вздрогнул: а что, если они покинули земной мир грез?

Внезапно облака стали реже, в разрывах между ними замерцали звезды. Внизу по-прежнему царила кромешная тьма, зато наверху лучились светом небесные маяки, словно указуя дорогу. Картеру чудилось, будто знакомые созвездия сделались вдруг символами, суть которых проясняется с первого же взгляда. Впечатление было такое, что на небе возникла громадная сверкающая стрела, устремленная на север; странника как бы подгоняли к неведомой цели, лежавшей за студеной пустыней. Картер посмотрел на восток, где высился горный хребет, протянувшийся вдоль границы Инкванока. В сиянии звезд можно было различить отдельные пики, зияющие чернотой расщелины, обрывистые склоны; горы, мнилось, являются продолжением прорезавшей небосвод стрелы, чем-то вроде ее оперения.