Мифы Ктулху

Когда окажешься над городом, правь на тот балкон, с которого любовался когда-то закатом, и заставь шантака закричать. Великие услышат этот крик и все поймут, их одолеет тоска по дому, они поступятся всеми красотами закатного города ради угрюмого замка на вершине Кадата и звездного венца над ним.

Тогда ты должен приземлиться и проследить, чтобы Великие притронулись к гиппоцефалу, не переставая твердить им о неведомом Кадате. Скажи им, что ты только что оттуда, сердце твое полно скорби, ибо в замке темно и пусто и нет былого веселья. А шантак заговорит с ними по-своему, но он способен лишь напомнить о прошлом, власть убеждать ему не дана.

Снова и снова повторяй Великим, сколь прекрасен их древний дом; в конце концов они попросят указать тропу, которая приведет их сюда. Тогда ты отпустишь шантака, тот поднимется в небо и издаст свой клич. Великие примутся танцевать, а затем последуют за шантаком легкой поступью божеств, перешагивая через небесные пропасти, и вернутся на отринутый ими Кадат.

Чудесный город в багрянце заката останется тебе, наслаждайся им в свое удовольствие, а земные божества вновь станут править сновидениями людей. Лети – окно открыто, звезды ожидают снаружи. Твой шантак извелся от нетерпения. Правь на Вегу, но поверни, когда услышишь пение. Не забудь повернуть, иначе неописуемые твари увлекут тебя в пучину безумия. Помни Других Богов, они лишены разума, но велики и грозны, они – Извне. Таких богов следует опасаться.

Хей! Аа-шанта'ниг! Лети! Верни богов Земли в замок на вершине неведомого Кадата и молись, чтобы тебе не привелось вновь встретиться со мной в любом из моих обличий. Прощай, Рэндольф Картер, и берегись. Ибо я – ползучий хаос Ньярлатотеп!

Картер закричал от ужаса, но тут шантак ринулся в окно и устремился сквозь ночь туда, где холодно мерцала голубая Вега. Человек посмел бросить лишь один взгляд через плечо на башни ониксового замка, на бледный свет в окне высоко над миром грез. Мимо проносились омерзительные чудища, он слышал хлопанье множества нетопыриных крыльев, но лишь крепче вцеплялся в гриву исполинского гиппоцефала. Звезды словно потешались над ним – смещались то вправо, то влево, вверх или вниз, образуя светящиеся знаки судьбы; завывали вокруг космические ветры, будто жалуясь на вечный мрак и одиночество.

Вдруг ветры и чудища разом исчезли, как исчезают на рассвете в норах ночные животные. Картер очутился в переливчато-золотом облаке и различил далекую мелодию, равной которой по красоте поистине не могло возникнуть в нашей Вселенной. Шантак встрепенулся и помчался вперед, седок пригнулся, чтобы лучше слышать. Это была песня, которую пели небесные сферы, и звучала она задолго до того, как был сотворен космос и родились Ньярлатотеп и Другие Боги.

Все быстрее летел шантак, все ниже пригибался человек к его спине, опьяненный чудесами, пронизанный волшебством того, что Извне. Внезапно – слишком поздно! – он вспомнил предостережение Ньярлатотепа, вспомнил, что тот советовал остерегаться музыки эфира. Лишь затем, чтобы помучить, указал ползучий хаос дорогу к чудесному городу в багрянце заката; лишь затем, чтобы вдоволь натешиться, открыл тайну божеств Земли, которых легко мог возвратить единым мановением руки! Безумие и возмездие обитателей бездны – вот чем одарил Ньярлатотеп самонадеянного смертного! Как ни старался Картер поворотить шантака, тот рвался выше и выше, обуреваемый злобной радостью, устремляя полет к пучине, которой не достигают никакие сны: той самой, где мечется в центре бесконечности демонический султан Азатот, чье имя никогда не произносят вслух.

Повинуясь воле Ньярлатотепа, гнусная птица летела сквозь мрак, в котором копошились бесформенные, безымянные создания, прислужники Других Богов, слепые, как хозяева, лишенные рассудка, зато наделенные неутолимым голодом и жаждой.

Вперед, вперед, под истерический хохот, в какой переросла песня ночи и небесных сфер, вперед, за грань мироздания, к непостижимым рубежам иных измерений, прочь от звезд и материи, – блистающим метеором через Ничто, туда, где мечется жуткий Азатот, где гремят бейовские барабаны и визжат мерзкие дудки.

Вперед, вперед, сквозь наполненные клекотом полости… Внезапно взору обреченного Рэндольфа Картера явился благословенный образ. Сведущий в пытках и мучениях Ньярлатотеп воссоздал то, чего не уничтожить отвратительнейшим из порождений зла: дом! Новая Англия… Бикон-хилл… Мир яви!..

«Знай: чудесный город в багрянце заката – воплощение всего, что ты видел и любил в молодости… прелесть бостонских крыш и окон, обагренных лучами заходящего солнца, огромный купол на холме, лес печных труб… А чтобы найти террасы и спуститься наконец по широкой лестнице в город просторных площадей и искрящихся фонтанов, тебе нужно лишь обернуться в прошлое, вернуться к мыслям и переживаниям своего детства».