Мифы Ктулху

И в этот миг обыденное сменилось кошмарным. Грисвел заглядывал в просторную комнату, едва освещенную луной. Окна отсутствовали, и непонятно было, через какое отверстие проникает серый свет. Но Грисвел ясно увидел три неподвижных тела, висящих одно подле другого; зрелище это будило в душе ледяной страх. Он не слышал ни единого звука, но ощущал присутствие кого-то опасного, безумного, притаившегося в темном углу…

И вновь Грисвел очутился в пыльной комнате с высоким потолком, возле большого камина.

Лежа под одеялом, он напряженно глядел на лестницу с балясинами, куда из глубины верхнего коридора лился лунный свет. Там на седьмой от пола ступеньке стоял кто-то сгорбленный, темный, неразличимый. Смутно желтеющее пятно — лицо? — было обращено к камину, словно этот кто-то следил за Грисвелом и его спутником.

По венам побежал холодок страха, и Грисвел проснулся. Если, конечно, он спал.

Он протер глаза. Так же, как во сне, на лестницу падал сноп света. И никто на ней не стоял. Тем не менее страх, вызванный видением, не покидал Грисвела. Кожу стянуло ознобом, ноги словно окунулись в ледяную воду. Он невольно протянул руку, чтобы разбудить Браннера, и замер.

С верхнего этажа донесся свист. Жуткий и вместе с тем нежный, мелодичный, он звучал все отчетливей. У Грисвела душа ушла в пятки, но не от мысли, что рядом кто-то посторонний. Пугало нечто иное. Он и сам не понимал, почему ему так страшно.

Рядом зашуршало одеяло — это садился Браннер. В неполной мгле Грисвел увидел, как его приятель медленно поворачивает голову к лестнице, будто прислушивается. А сверхъестественный посвист меж тем набирал силу, он звал, он сладостно манил.

— Джон!

Грисвел хотел крикнуть, предупредить друга об опасности, сказать, что надо немедленно бежать из этого дома. Но слово даже не вырвалось из пересохшего рта.

Браннер встал и шаркая направился к двери. Неторопливо вышел в прихожую и слился с тенями, теснившимися вокруг лестницы.

Грисвел лежал ни жив ни мертв от страха и смятения. Кто там, на лестнице? Зачем свистит?

В луче света появился Браннер. Он задрал голову, словно рассматривая наверху, в коридоре, нечто невидимое Грисвелу. У Браннера было лицо лунатика. Он исчез из виду как раз в тот момент, когда друг хотел окликнуть его, взмолиться, чтобы возвращался.

Свист постепенно затих. Под размеренной поступью Браннера скрипели ступеньки. Вот он поднялся в верхний коридор — Грисвел слышал удаляющиеся шаги. Внезапно они смолкли; казалось, сама ночь затаила дыхание.

В следующий миг тишину разорвал ужасный вопль, и Грисвел вскочил, эхом вторя этому крику. Загадочное оцепенение, охватившее его и не отпускавшее до последней минуты, исчезло. Он двинулся к двери и замер. Шаги возобновились. Браннер возвращался.

Друг не бежал — поступь была тверже, уверенней, чем прежде. Вновь заскрипели ступеньки. В круге света появилась рука, скользящая по перилам. Затем Грисвел увидел вторую руку и затрясся от ужаса — она сжимала топор, а с лезвия капало что-то черное.

Может быть, это не Браннер, а кто-то другой спускается по лестнице?

Нет! Браннер! Луч высветил фигуру целиком, и сомнения исчезли. Грисвел закричал, увидев бледное лицо с остекленевшими глазами, залитое кровью из большой раны на темени.

Впоследствии Грисвел не сумел воспроизвести в памяти, как он выбрался из того проклятого дома. Остались лишь бессвязные обрывки безумных воспоминаний. Кажется, он проломился через пыльное, затянутое паутиной окно и вслепую, вопя от ужаса, продрался через цепкий бурьян лужайки.

Впереди высилась черная стена бора, луна плыла в кроваво-красном тумане. Грисвел не нашел в этой картине никаких подтверждений тому, что он остался в здравом уме, но потом увидел автомобиль — единственный маячок прозаической реальности во внезапно свихнувшемся мире.

Но едва дотронулся до дверцы, как услышал грозное шипение. Над чешуйчатыми кольцами, неподвижно лежащими на водительском сиденье, покачивалась в лунном свете узкая голова на длинной выгнутой шее. Змея с присвистом шипела, выбрасывая в сторону Грисвела раздвоенный язык.

Панически всхлипнув, он повернулся и помчался по дороге. Несся, ничего не соображая, не глядя под ноги; парализованный страхом мозг полностью утратил способность мыслить. Остался слепой первобытный инстинкт — бежать, бежать, бежать, пока не упадешь от изнеможения. Прочь отсюда!

Мимо плыли бескрайние стены сосен, и Грисвелу казалось, что он провалился в небытие. Внезапно сквозь туман ужаса, в котором он барахтался, проник звук — ровный, неотвратимый топот. Обернувшись, Грисвел увидел, что следом несется зверь. Он не разглядел, волк это или собака, но заметил, что глаза твари светятся, как зеленые огненные шары.

Грисвел захрипел и припустил что было сил. За поворотом он услышал ржание, потом увидел вставшего на дыбы коня. Всадник выругался, в его руке блеснула синеватая сталь.

Беглец зашатался, рухнул на колени и вцепился в стремя.

— Богом молю, помогите! — Он задыхался. — Эта тварь!.. Она убила Браннера! И теперь гонится за мной! Смотрите!

Сквозь бахрому кустов сияли огни-близнецы.