«Дэн – немедленно отправляйся в лечебницу и убей его. Уничтожь! Это уже не Эдвард Дерби. Она добралась-таки до меня – это Айзенат, – хотя сама она уже три с половиной месяца как умерла. Я тогда солгал тебе, когда сказал, что она уехала. На самом деле я убил ее. Я должен был это сделать. Это произошло совершенно неожиданно, но мы тогда были одни, и я все еще находился в своем собственном теле. Под руку мне попался подсвечник, и я ударил им ее по голове. Иначе в День Всех Святых она навечно вселилась бы в меня.
Я спрятал ее в дальнем подвале – сверху завалил какими-то коробками и постарался затереть все следы. На следующее утро слуги что-то заподозрили, однако за ними водятся такие секреты, что в полицию они обратиться не решились. Я рассчитал их и выставил за дверь, но один лишь Господь знает, что они – и другие члены их культа – станут делать.
Какое-то время мне казалось, что все опять наладилось, а сам я пошел на поправку, но затем снова почувствовал – словно мой мозг куда-то тянут. Я сразу понял, что это было – просто не мог не понять, не вспомнить. Душа – вроде той, что была у нее или у Эфраима – после смерти лишь частично покидает тело, и продолжает как бы цепляться за него вплоть до тех пор, пока существует само это тело. И вот она пыталась добраться до меня – хотела, чтобы мы поменялись с нею телами – стремилась захватить мое тело, а меня самого вместить в тот полуразложившийся труп, что я спрятал в подвале нашего дома…
Я понимал, что меня ждет – очевидно, это и обусловило мой срыв, в результате которого я оказался в сумасшедшем доме. А потом это началось – я почувствовал, что вот-вот задохнусь, находясь в полной темноте – ведь я находился там, в подвале, под массой коробок… в разлагающемся теле Айзенат. Тогда до меня дошло, что сама она сейчас находится на моем месте в лечебнице, причем навечно, ибо все это случилось уже после Дня Всех Святых, а потому жертвоприношение возымеет свое действие даже в ее отсутствие. Таким образом, она оказалась в полном душевном здравии и была готова совершать свои дикие злодейства над всем человечеством. Я был в отчаянии, и все же, несмотря ни на что, смог выбраться наружу.
К сожалению, процесс зашел уже слишком далеко и разговаривать я не мог – даже трубку как следует не смог держать в руках, – но писать был еще в силах. Постараюсь хоть немного привести себя в порядок и донести до тебя это свое последнее послание и одновременно предупреждение. Еще раз заклинаю тебя: если тебе дороги мир и благополучие всего того, что окружает людей, убей эту тварь. При этом добейся того, чтобы ее кремировали. Если этого не сделать, то она будет жить вечно, переходя из тела в тело, и даже я не в состоянии сказать, что еще она может сотворить, если это случится. Дэн, никогда даже не прикасайся к черной магии – это дьявольское ремесло. А теперь прощай – ты всегда был настоящим другом. Расскажи полиции обо всем – не знаю только, во что из этого они смогут поверить, – и извини за то, что втянул тебя во все это дело. Скоро я отойду в мир иной – эта мерзость не просуществует слишком долго. Надеюсь на то, что тебе удастся разобрать мою писанину. И убей эту тварь – убей ее!
Твой Эд».
