Мифы Ктулху. Хаггопиана и другие рассказы

– Нет, нет… – начал было снова возражать худой, но его быстро оборвала короткая команда за его спиной:

– Впусти их.

Я тряхнул головой и, зажав нос, надул щеки, чтобы прочистить уши – голос, доносившийся из тускло освещенного купе, звучал глухо и неестественно. Вероятно, поезд вошел в туннель, из-за чего у меня постоянно возникают проблемы с ушами. Бросив взгляд в окно в коридоре, я тут же понял, что ошибся – вдали на темном горизонте виднелось красное сияние коксовых печей. Так или иначе, странный эффект – резонанс? – тут же прошел, поскольку голос Джока прозвучал совершенно обычно:

– Ну, вот так-то лучше, пропусти-ка.

Оттолкнув плечом стоящего в дверях, он неуклюже опустился на сиденье рядом со вторым незнакомцем. Войдя в купе и закрыв за собой дверь, я увидел, что незнакомцев всего четверо; вшестером, включая Джока и меня, мы могли вполне удобно разместиться на восьми сиденьях, расположенных по четыре лицом друг к другу.

Я всегда был человеком довольно стеснительным, так что бросил лишь мимолетный взгляд на каждое из трех новых лиц, прежде чем достать книжку в мягкой обложке, которую купил днем в Лондоне. Взглядов этих, однако, оказалось вполне достаточно, чтобы я отложил книгу, поняв, что трое друзей человека в полосатом пиджаке выглядят весьма необычно – особенно один, крайне высокий и тощий, напряженно сидевший рядом с Джоком. Остальные двое соответствовали примерно тому же описанию, что и Полосатый, как я начал мысленно его называть, если не считать того, что у одного из них были тонкие усики; но четвертый, высокий, был совсем другим.

Мне хватило даже короткого взгляда, чтобы заметить, что, на фоне остальных черт лица, рот его выглядит крайне странно – так, словно он просто нарисован на лице, простая красная линия, без каких-либо признаков губ или чего-либо, указывающего на наличие соответствующего отверстия. Обращали на себя внимание также толстые уши и густые брови, а столь пронизывающего взгляда мне не доводилось видеть еще никогда. Возможно, именно потому я быстро отвел глаза. Лицо его было настолько лишено какого бы то ни было выражения, что у меня промелькнула неприятная мысль о некоем колдовстве; по крайней мере, это объясняло, почему дверь была заперта.

Неожиданно Полосатый, сидевший рядом со мной и прямо напротив Безротого, вздрогнул, и, подняв взгляд от книги, я увидел, что оба смотрят прямо в глаза друг другу.

– Скажи им… – произнес Безротый, хотя я был уверен, что его странные губы даже не шевельнулись, а голос вновь показался искаженным, словно слова его проходили через целый лабиринт коридоров, прежде чем достигнуть моих ушей.

– Э… сейчас почти полночь, – сообщил Полосатый, болезненно улыбнувшись сначала Джоку, а потом мне.

– Угу, – язвительно заметил Джок. – Каждую ночь, и примерно в это время… Ты весьма наблюдателен…

– Да, – сказал Полосатый, не обращая внимания на насмешку. – Так оно и есть, но все дело в том, что мы трое… вернее, четверо, – поправился он, кивая в сторону своих спутников, – члены малоизвестной… э… религиозной секты. Мы должны совершить обряд, и были бы вам весьма признательны, если бы вы, джентльмены, вели себя тихо…

Я понимающе кивнул. Я человек вполне терпимый, но Джок считал иначе.

– Секта? – резко бросил он. – Обряд? – Он с отвращением покачал головой. – Так, я член Шотландской церкви, и вот что я вам скажу – к черту все ваши языческие обряды…

Безротый сидел выпрямившись, не говоря ни слова и ничего не делая, но когда он повернулся и посмотрел на Джока, глаза его сузились до щелочек, а брови неодобрительно сошлись над переносицей.

– Э… возможно, будет лучше, – поспешно сказал Полосатый, наклоняясь через узкий проход к Безротому, настроение которого явно переменилось, – если они… э… заснут?

Это абсурдное заявление или вопрос, после которого Джок тупо уставился на Полосатого, а я изо всех сил пытался понять, что имеется в виду, было адресовано Безротому, который, не сводя взгляда с разъяренной физиономии Джока, согласно кивнул.

Не знаю, что произошло после – мне показалось, будто меня внезапно «выключили». Я заснул, но не совсем, скорее погрузился в транс, полный странных впечатлений и мысленных образов, изобилующий неприятными и реалистичными ощущениями, туманными обрывками мыслей и воспоминаний, которые всплывали в моем сознании, смешиваясь с мыслями странных людей в одном купе со мной…