Мифы о Карабахском конфликте

Кто стоял за этим убийством? Персидские историки утверждают, что Грибоедов якобы вел себя вызывающе, спровоцировав, таким образом, «гнев тегеранской толпы». Другого мнения придерживался Паскевич. В расправе над Грибоедовым он усматривал интригу с участием английской Ост-Индийской компании. Кстати, об этом хорошо было известно графу Нессельроде, которому российские дипломаты в Персии не раз докладывали о налаженной этой компанией агентурной сети в Тегеране. «Английский посол в Тегеране является собственно представителем Ост-Индийской компании, — говорилось в одном из донесений из Тегерана в Санкт-Петербург. — Эта компания ежегодно платила персидскому двору 800 тысяч рублей золотом, английский поверенный в делах Г. Уиллок, немало способствовавший возникновению в 1826 году русско-иранской войны, стал позже одним из директоров компании». Однако граф Нессельроде не усматривал в деятельности Ост-Индийской компании в Персии «какой-либо угрозы интересам России».

5 марта 1829 года «отставной чиновник Х класса» Александр Пушкин берет подорожную до Тифлиса и 1 мая отправляется на Кавказ. Свои впечатления поэт заносит в путевой дневник, на основе которого потом напишет «Путешествие в Арзрум». Там появится знаменитый «грибоедовский эпизод». «Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении, — пишет Пушкин. — На высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. «Из Тегерана». — «Что везете?» — спросил я их. — «Грибоеда». Это было тело Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».

Долгое время читатели «Путешествия в Арзрум» воспринимали эти пушкинские строки без тени сомнения. А причины для сомнений есть. Еще в конце XIX века знатоки Кавказа указывали на ошибку Пушкина: на перевал Безобдал можно попасть только после Гергер. Известный исследователь Н. Эйдельман считал, что встреча с гробом Грибоедова была записана поэтом значительно позже и вначале никак не отразилась в его путевых записках.

Следующее недоумение: откуда могли появиться «несколько грузин», сопровождавших тело Грибоедова? Известный русский кавказовед В. А. Потто, ссылаясь на документы-отчеты, сообщает: «3 мая 1830 года гроб с телом Грибоедова был доставлен из Персии в Нахичевань… Гроб сняли с колесницы и повезли дальше уже на простой арбе… Поручик Макаров с несколькими солдатами Тифлисского полка назначен был сопровождать гроб до Тифлиса».

И еще. В то время русские плохо переносили пагубный для них кавказский климат, периодически вспыхивали эпидемии: то чума, то малярия. Поэтому власти вводили карантин — на дорогах выставлялись заставы, ограничивался проезд транспорта и людей. В нашем случае все происходило иначе. Историки теряются в догадках, почему гроб с телом Грибоедова все же спешно переправляли в Тифлис, тогда как его можно было задержать на время карантина в упомянутой уже Нахичевани? Это — во-первых. Во-вторых, каким образом в подобных условиях Пушкину удалось все же «спокойно» добраться до армии Паскевича на турецкий фронт, набираясь по пути кавказских впечатлений?

И не только ему. Поэт в своем «Путешествии в Арзрум» вслед за «грибоедовским отрывком» пишет: «В Гергерах встретил я Бутурлина, который, как и я, ехал в армию». Значит, или карантина в крае тогда вообще не было и задержка с доставкой тела Грибоедова связана с иными обстоятельствами, или Пушкин действительно дописывал «грибоедовский эпизод» значительно позже — по памяти.

В окончательном тексте «Путешествия в Арзрум», напечатанном в 1836 году в первой книге журнала «Современник», Пушкин напишет сначала, что гроб везли «четыре вола», потом переделает: «два вола». Уточняет по памяти? А может быть, литературное воплощение грибоедовской темы, разделенное шестью годами — от факта встречи до ее описания (1830–1836) — связано с некоторыми таинственными обстоятельствами убийства Грибоедова в Тегеране?

Ермолов мог все знать

«Путешествие в Арзрум» Пушкин начинает так: «Из Москвы поехал я на Калугу, Белев и Орел и сделал таким образом 200 верст лишних: зато увидел Ермолова». Последний считал, что его сместили с поста главнокомандующего на Кавказе «в результате дворцовых интриг». Поэтому Пушкин, встречаясь с Ермоловым, рассчитывал через него выведать какие-то «кавказские тайны». О чем беседовали между собой прославленный генерал и знаменитый поэт — неизвестно. Пушкин описывал только внешние впечатления от встречи. Долгое время молчал и Ермолов. Впервые отрывок из разговора Пушкина с Ермоловым был опубликован Е. И. Якушкиным в московском журнале «Библиографические записки» (1859, № 5).