Мифы о призраках. Путеводитель по мистическому Петербургу

Открытие Кунсткамеры состоялось в 1719 году, довольный идеей, Павел Ягужинский[88] предлагал сделать вход в экспозицию платным, но император был реалистом. Он прекрасно понимал, что вряд ли отыщет желающих ехать в такую даль ради сомнительного удовольствия полюбоваться на чучело утконоса или тельце младенца в пробирке. Поэтому он повелел раздавать всем пришедшим разночинцам по рюмке водки и по чашке кофе для непьющих, а также по бокалу венгерского вина для знати. Новшество понравилось, но остались и недовольные, так, к примеру, многие дамы жаловались царю, что их супруги по целым дням пропадают в Кунсткамере.

Впрочем, даже водка не собирала достаточное количество публики, поэтому Кунсткамеру было решено перенести ближе к центру города, но сделали это уже при советской власти в 1927 году, местом ее окончательной прописки стал Васильевский остров. Эту точку выбрал еще Петр Алексеевич, приметивший на берегу Невы две сросшиеся ветвями сосны. Это был знак: здесь и только здесь следует размещать музей с диковинками.

Но кроме обычной публики Кунсткамера буквально с первых дней своего существования обрела собственного призрака, им стал бывший владелец особняка, казненный Кикин.

После переезда музея призрак Кикина, должно быть, так и остался в Кикиных палатах, зато новый дом немедленно населился невиданным доселе полтергейстом. Есть мнение, что огромное количество аномальных явлений в Кунсткамере объясняется тем, что кроме скелетов и чучел на стендах и в запасниках Кунсткамеры хранятся предметы культа разных народностей, волшебных амулетов, талисманов, оберегов, которые и создают особую ауру места.

Музейные работники рассказывают о предметах, тени которых перемещаются сами по себе, о бронзовой кошке, подмигнувшей как-то одному студенту, оставшемуся «на спор» в одной из кладовых Кунсткамеры на ночь.

Мы уже коснулись истории призрака Николя Буржуа, череп которого потерялся и затем в спешке был заменен другим – не по размеру маленьким.

А вот любопытное продолжение истории казненной фрейлины Гамонтовой, или Марии Гамильтон. После того как детоубийцу казнили, и Петр Алексеевич, стоя на эшафоте с головой бывшей любовницы, прочитал потрясенному собранию лекцию по анатомии, голову заспиртовали и отправили в царскую коллекцию. Откуда она благополучно, вместе с другими экспонатами, была доставлена в дом Кикина. Прошло еще сколько-то лет, и голова исчезла вместе со спиртом.

По поводу спирта тут же возникла блестящая догадка и был найден подозреваемый, в дрезину пьяный сторож Кунсткамеры, который чистосердечно признался, что де употребил означенный медицинский продукт по назначению.

Ходил с обычной вечерней проверкой, увидел незакрытую банку со спиртом. Но ведь сторож, он хоть университетов заморских и не заканчивал, а знает, нельзя оставлять спирт открытым. В общем, спас. Что же до головы – не видел, не было.

Самое странное, что в пропаже головы были обвинены английские моряки, чей корабль как раз стоял в порту на якоре. Те долго отпирались, мол, не видели никакой головы и в Кунсткамеру не вламывались, так что в результате их пришлось отпустить за отсутствием доказательств. А через год вместо одной женской головы доблестные мореходы привезли откуда-то три мужских, по их собственным словам, «басмачей». Обмен был признан равноценным.

Сфинксы

Она пришла из дикой дали –

Ночная дочь иных времен.
Ее родные не встречали,
Не просиял ей небосклон.

Но сфинкса с выщербленным ликом

Над исполинскою Невой
Она встречала с легким вскриком
Под бурей ночи снеговой.

Александр Блок

На сегодняшний день трудно представить Университетскую набережную Невы без прекрасных сфинксов. Когда-то они охраняли вход в величественный египетский храм, построенный около Фив для фараона Аменхотепа III. Это подлинные египетские сфинксы, а не поставленный вместо них муляж, как иногда рассказывают. Кстати, им 3,5 тысячи лет, они намного старше самого города.

Тем, что в Санкт-Петербурге появились сфинксы, мы обязаны Андрею Муравьеву[89], отправившемуся в 1830 году в паломничество по святым местам и оказавшемуся в Александрии, где путешественник и обнаружил привезенных для продажи сфинксов.

Изваяния так понравились Андрею Николаевичу, что он тут же написал государю Николаю I, тот перенаправил послание в Академию художеств – пусть сами решают, нужны городу сфинксы, или как-нибудь без них обойдемся. Академия подобное приобретение одобрила, но пока шла переписка, владелец успел продать их в Париж. Наверное, так бы теперь и стояли сфинксы, украшая набережную Сены, если бы не революция во Франции.

Революционерам египетская экзотика была без надобности и они с радостью перепродали сфинксов России. И, разумеется, городской фольклор немедленно включил сфинксов в городские легенды.

Сфинкс на Университетской набережной