Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Но каким бы образом роли между мифом и наукой не менялись, речь во всех вышеописанных случаях идет об одном и том же — вечной борьбе между истиной и ложью, средством которой является «миф», а ареной борьбы — современные медиа. Науке, видимо, никогда не достичь той силы убеждения, какой обладает эмоциональный, наполненный яркими образами, доступный пониманию самых широких масс миф.

Но может быть ей, все — таки, стоит последовать совету незабвенного и давно уже мифологизированного певца Владимира Высоцкого, который предрек, что

«Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что явная Ложь».

Андреас Буллер,

доктор философии (г. Штутгарт, Германия)

11.01.2020 г.

Введение

«Televangelist: Do you believe in a better day? Do you have faith in a golden way? If you do, then we must come together this day.

Come together as one united television audience. Brought together by the sound of my voice. United! United financially! United socially! United spiritually and all possible ways!»[1]

Роджер Уотерс («Amused to Death», 1992)

В середине XX века в работе «Мифологии» Р. Барт писал, что «…миф всегда, независимо от потребляющей его публики, постулирует неизменность Природы. Возможны, однако, разные степени его завершенности и распространенности; те или иные мифы лучше всего зреют в той или иной социальной среде; у мифа тоже бывают свои микроклиматы»[2]. Не будет преувеличением заметить, что таким особым «микроклиматом» для мифов о прошлом выступает медиасреда. Вряд ли Р. Барт предполагал, что в первые десятилетия XXI века общество взерьез будет занято обсуждением так называемых фейковых новостей, а слово «постправда» (post — truth) из — за большого числа использования в течение года будет объявлено Оксфордским словарем английского языка словом 2016 года. Но французский исследователь, размышляя об означающем мифа, совершенно точно предположил, что «…бой идет уже не за критическую дешифровку, а за оценку»[3]. Обобщая очерки, в которых демонстрировались циркулировавшие в середине XX века во французском обществе буржуазные мифы («мифы у правых») Р. Барт выделил несколько повторяющихся фигур, названных им риторическими. В таких риторических фигурах (прививка, изъятие из Истории, тождество, тавтология, нинизм, квантификация качества, констатация) были представлены формы означающего мифа (мифического означающего). Однако Р. Барт тут же сделал важное дополнение: «В моем перечне риторических фигур нет какого — либо порядка, и возможно, существуют и другие фигуры; одни из них могут изнашиваться, другие возникать вновь»[4]. Используя терминологию Р. Барта («означающее» мифа и «означаемое» мифа), заметим, что современная медиасреда, безусловно, становится полигоном для испытания новых риторических фигур, в которых означающее мифа может демонстрироваться в самых изощренных форматах. Основной вопрос, однако, в том, насколько другим может оказаться означаемое таких новых, продуцируемых медиасредой означающих.

Циркулирующие в пространстве медиасреды мифы способны оказывать как позитивное, так и негативное влияние на общественные процессы. Учитывая, что в последнее время медийная среда развивается чрезвычайно стремительно, становится особенно актуальной проблема осмысления возможностей и условий сохранения конструктивных функций мифа, изучение особенностей и механизмов воздействия мифов о прошлом на массовое сознание в контексте интернет — ресурсов, телевизионных и печатных средств массовой коммуникации.

В последние десятилетия общество сталкивается с новыми вызовами, сопровождаемыми информационными войнами, размыванием культурных ценностей, кризисом национальных идентичностей. Успешно противостоять вызовам современности возможно через консолидацию, поиск объединяющей идеи. При этом во всех — и деструктивных, и конструктивных — вышеуказанных процессах и явлениях значимую роль играют мифы о прошлом, циркулирующие в пространстве масс-медиа.